Биография художницы Зинаиды Серебряковой. Зинаида Серебрякова

М. Б. Мейлах. Дети Серебряковой (разговор с Екатериной Серебряковой)

В парижской мастерской Серебряковых, странным образом хранящей петербургскую атмосферу (мне она напомнила квартиру-студию Браза напротив Новой Голландии, с теми же окнами во всю стену, - во времена моей молодости там жил органист Исайя Браудо с семьей), я впервые побывал в начале 1990-х годов, еще при жизни Александра Серебрякова. Странно было думать, что он и его сестра Екатерина Борисовна, оба преклонных лет, и есть те прелестные крошки со всем известных картин Зинаиды Серебряковой, их матери, подарившей им вечное детство. В мастерской по сей день хранится множество парижских полотен художницы, среди них опять-таки детские портреты людей, которых я знал в Париже уже далеко не молодыми. Картины Серебряковой, увы, слишком долго не ценились и только в последние годы вдруг достигли рекордных оценок, что позволило Екатерине Борисовне, продав всего несколько вещей, продолжить с помощью друзей давно начатый труд по систематизации художественного архива матери и недавно умершего брата, по организации их выставок. Навестив ее недавно снова, я смог дополнить наш давний разговор.

- Если можно, начнем с истоков. Ваша знаменитая мать, художница Зинаида Серебрякова, тоже происходит из семьи художников - Лансере и Бенуа…

Да, и папа - ее кузен, так что это та же семья. И все - выходцы из Франции. Фамилия Серебряков русская, а корни всей семьи - французские. Но обе семьи, и Лансере, и Бенуа, много лет жили в России и, как художники и архитекторы, оставили большой след в культуре. Потом произошли известные события - революция, которая лишила нас возможности жить в России. А вот наш дом все еще стоит в Петербурге - рядом с Никольским собором и Мариинским театром, он даже называется «домом Бенуа», там недавно повесили мемориальную доску. Но я росла уже в революционные годы…

- Расскажите об этом, пожалуйста.

Ребенком я себя не помню, не помню и нашего имения Нескучного в бывшей Курской губернии (ныне Харьковской области), но у нас есть фотографии, по которым брат потом написал картину. Я сейчас переписываюсь с Украиной, потому что там хотят создать музей, даже уже открыли маленький музей в какой-то хате, хотя там только фотографии маминых работ и старые фотографии этих мест. Но отрадно, что украинцы этим занимаются. Мамины работы попали во все главные украинские музеи - в Киеве, Харькове и Одессе, причем это очень хорошие вещи - ее имя там тоже знают и ценят. И в Сибири, после выставки в Новосибирске в 1966 году, ее тоже знают и помнят - у меня обширная переписка со всеми музеями, где есть ее работы.

- А к какому времени относятся Ваши первые воспоминания?

Имения в Нескучном, близ Харькова, как я уже сказала, я почти не помню. В течение первых революционных лет отец работал в Сибири, он там строил железную дорогу, так что мама оставалась в Нескучном одна с четырьмя детьми и бабушкой Екатериной Лансере, ее мамой; дедушка умер очень рано, тоже оставив большую семью. Прежде наши крестьяне относились к нам хорошо, нас уважали, мама этих крестьян рисовала - имеется очень много таких работ, именно их фотографии украинцы и выставили в своем маленьком музее. Однако во время революционных событий это не помешало им все разрушить. До самого недавнего времени еще стояла церковь, которая принадлежала имению, но сейчас мне написали, что и церкви больше нет. Может быть, не удалось сохранить из-за ветхости - церквей теперь как будто больше не разрушают.

Итак, когда произошла революция, мы сначала переехали на хутор, так как дом нечем было топить, а потом крестьяне нас предупредили, что надо уехать, потому что, если мы останемся в имении, нас всех перережут. Мы перебрались в Харьков, где мама сняла маленькую квартиру; окна выходили в такой зеленый, с множеством деревьев двор - мне недавно прислали фотографию дома, где мы жили, и даже нашего окна. Но я тогда была еще очень маленькой - я родилась в июне тринадцатого года. Я младшая в семье, у меня были старшая сестра и два старших брата - Евгений и Александр. Александр стал художником - здесь, в Париже, а Евгений архитектором - там, в России. Он много строил: у меня есть переписка, фотографии.

В двадцатые годы всем русским художникам пришлось решать, что им делать, как жить дальше. Многие стали уезжать за границу. Александр Бенуа с семьей уехал, его старший брат Альберт тоже уехал. (Альберт замечательный художник; он был таким прекрасным акварелистом, что даже сам Государь приходил смотреть, как он работает; мой брат у него учился. Альберт, как и Александр Бенуа, был, кроме того, театральным художником-постановщиком.) Очень многие уехали, и мама не знала, что ей делать. Денег не было - папа умер в девятнадцатом году, очень рано.

- От чего же он умер совсем молодым?

Он был на изысканиях в Сибири и после революции вернулся в Москву, где большевики его посадили в Бутырку. Когда его освободили, он хотел поскорее вернуться к семье и вынужден был ехать в жутких условиях: хотя по своему положению он имел право на билет первого класса, он взял тот, какой ему дали. А тогда свирепствовала страшная эпидемия тифа. И, очевидно, в тесноте вагона он заразился тифом и умер через несколько дней в Харькове на руках у мамы. Там, в Харькове, он и похоронен. Мама осталась одна с четырьмя детьми и матерью. Что было делать? Мы знали, что наша квартира на Первой линии в Петербурге разграблена, но мама все равно решила ехать туда, в наше гнездо. Когда приехали, оказалось, что нашей квартиры уже не существует, но был дом Бенуа на улице Глинки - там устроили какие-то конторы, которые выехали. Бенуа - Александр и Альберт - продолжали жить в этом доме, но освободилась бывшая квартира дедушки в бельэтаже, и мы смогли туда въехать. Эту квартиру тоже разграбили, но она была большая, во много комнат, и туда поселили и других людей, имевших отношение к искусству. Там жили художник Дмитрий Бушен и искусствовед Эрнст - они служили в Эрмитаже. Мамин брат Николай жил в квартире при Русском музее - он служил там. Но все было разорено, и Бенуа двинулись за границу. Мама с ними переписывалась и через некоторое время тоже поехала в Париж.

В молодости она бывала в Париже, он ей был знаком, но как здесь жить? Она сняла маленькую темную комнатку в отеле в Латинском квартале. А как рисовать? Сначала не было даже красок. Приглашать к себе людей она не могла - темно, писать невозможно, так что нужно было ходить работать к заказчикам. Денег не было - все деньги она посылала семье, приходилось кормить пять человек: меня, двоих моих братьев, сестру и бабушку. И еще Евгений Лансере немножко помогал бабушке, своей матери. Мама поехала одна, надеясь, что можно будет заработать портретами - все-таки большая русская колония, - а потом постепенно выписать семью. Она делала портреты людей из высшего общества; у меня даже фотографии не всех работ имеются - мама тогда не снимала. Первым - в 1925 году - она выписала брата Александра, который был еще очень молодым, но уже хорошо рисовал. И он здесь стал художником. Когда Николай Бенуа делал декорации для Парижской оперы, брат ему помогал. Они работали в оперных мастерских, которые располагались в старых амбарах на Porte de Clichy, и Николай учил его делать макеты и писать задники: сначала пишется линия горизонта, затем выстраивается перспектива. Потом Николай уехал в Италию, где стал главным художником La Scala, а брат начал работать для кино, куда его пригласил П. Н. Шильдкнехт (впоследствии он издавал в Мадриде художественный журнал, где подписывал свои статьи «Эскудеро»). В кино тогда работало много русских художников и архитекторов - между прочим, для немого черно-белого кинематографа декорации часто не строились, а писались. Брат делал макеты, писал задние планы, перспективы того, что видно через открытые окна и двери. Ему приходилось писать и экзотические мексиканские пейзажи, и Китай, а для фильма Les bateliers de la Volga с Шаляпиным - Волгу. Этот фильм снимался в Жиронде: там равнинные пейзажи и плоские берега реки Гаронны, и брат переделывал тамошние барки в волжские баржи.

Когда началась война, кино снимать перестали, и брат занимался прикладным искусством, например, делал рисунки для абажуров с видами городов - Парижа, Венеции, Нью-Йорка, - с изображениями старинных каравелл или цветов, оформлял витрины для русских магазинов, которых тогда было много. Больше полувека он проработал для модных магазинов, сотрудничая с Trois Quartiers и Maison Delvaux. Сотрудничал и в русских изданиях, например шрифт заголовка «Русской мысли», парижской газеты, которая уже больше полувека выходит в Париже, - это его; а для Лифаря делал афиши. (После смерти Лифаря он, кстати, сменил его на посту председателя Общества сохранения русских культурных ценностей за рубежом.) Он также иллюстрировал книги, в том числе издания антикварной фирмы Maison Popoff. Впоследствии он сделал марку к тысячелетию Крещения Руси. Для выставок в Музее декоративного искусства брат делал очень красивые карты, например французских колониальных владений или древностей Латинской Америки. Но он писал и старый Париж, и его нисколько не трогало, когда зеваки останавливались и смотрели, как он работает. Некоторых кварталов, которые он писал, уже не существует - например, того, где теперь стоит Центр Помпиду. Он вообще был на все руки мастер, а главное, очень хороший художник, у меня имеется порядочное количество его работ. Какие-то из них хорошо бы послать в Россию, но здесь это более интересно - пусть здесь и хранят. Я думаю, это важно: сохранить память о семье художников. Я тоже рисовала - и рисую - и могла помогать брату. Моя специальность - миниатюра.

Мама, в сущности, была больным человеком - мало кому досталась такая тяжелая жизнь, как ей. Но она продолжала писать, - не только портреты, но и пейзажи.

- А в каком году Вы приехали?

Я приехала только в двадцать восьмом.

- Только в двадцать восьмом… А как же проходила Ваша жизнь в России без мамы?

Мы жили с бабушкой, очень ее любили. После того как я уехала, в России оставались еще мой брат, сестра и бабушка. В России у нас тоже была трудная жизнь. Бабушка была уже в почтенном возрасте, работать не могла… Хотя она тоже чудесно рисовала - вся семья рисовала… Мы по-прежнему жили в «доме Бенуа», в бельэтаже. Мою сестру поместили в балетную школу - полагали, что это лучше: там изучали французский язык, после школы выпускники получали возможность работать в театрах… А я младшая, и меня отдали в 47-ю советскую школу; я в нее ходила мимо очень красивого знаменитого здания - Новой Голландии. Французского языка там не было - изучали немецкий.

Мама решила выписать с помощью Красного Креста еще и меня, младшую дочку, - чтобы немного облегчить жизнь уже очень пожилой бабушке. Я ехала через Берлин - у нас там были родственники, Бенуа, которые меня встретили и посадили на парижский поезд. Когда я приехала, мама сняла маленькую квартиру в три комнаты - для себя, для меня и для брата Александра. Там было очень тесно, и потолок такой низкий, что нельзя даже как следует поставить мольберт. А мама к тому же любила писать большие вещи. Очень трудно было работать: мама работает, Шура работает, а тут еще я… Да и для заказчиков, тем более из высшего света, слишком далеко, окраина Парижа. Porte de Versailles место само по себе неплохое - там хорошие «буржуазные» дома, наша квартира находилась на шестом этаже, и из окон открывался прекрасный вид - окраины еще не были застроены, как теперь. Там жило много известных художников - не только русских, но и французских, и всевозможных других. Но все же это была окраина, а главное - очень тесно и невозможно рисовать: «нехудожественная квартира», так что мы сняли еще небольшую мастерскую в соседнем доме. А вскоре сняли мастерскую на Монмартре, где жило множество художников, на rue Blanche; там приходилось сначала проходить через двор, потом подниматься по непарадной лестнице; к тому же была только одна маленькая комнатка для брата, так что это тоже никуда не годилось. Но мама и там много работала - сама ходила ко всем своим именитым заказчикам…

Во время войны, в 1942 году, мы переехали уже сюда, на Монпарнас - художник Сергей Иванов посоветовал нам снять освободившуюся мастерскую на третьем этаже этого дома, где жило много русских художников. Мы сейчас находимся уже в другой мастерской, - та была лучше, больше, а в этой много места занимает балкон. Здесь нас застала война. Я видела, как под окнами проходили войска. Но мы никуда не двинулись, остались здесь, в Париже. А что делать? И так сплошные мытарства…

- В войну, наверное, были свои трудности?

Да, конечно. В войну все распределялось по карточкам, ничего нельзя было свободно купить. А главное, мы еще не были французами - многие люди, которые об этом не позаботились, надеясь вернуться в Россию, во время войны оказались без надежных бумаг. Хорошо хоть, что брата Шуру не забрали… А после войны мы получили французское гражданство, все трое.

Потом нам пришлось, чтобы не переезжать, купить здесь мастерскую и сейчас же продать ее en viager, то есть владелец покупает ее дешевле, но пользоваться ею сможет только после смерти старого хозяина, - и за счет этого выплатить за нее деньги. Ее купил француз, который не имеет никакого отношения к искусству, - просто решил выгодно вложить средства. Он надеялся, наверное, что я скоро умру и он сможет снова продать эту мастерскую - уже за большие деньги. Но я, как видите, пока живу, хотя мне уже скоро девяносто.

Мы жили здесь все вместе - мама, я и брат. Картины, которые вы здесь видите, развешаны еще мамой. Она умерла в шестьдесят седьмом году…

- Можно задать Вам странный вопрос? Я с детства знаю автопортреты Вашей мамы, и насколько можно судить, она была совершенно очаровательной женщиной. А вот какой у нее был характер - легкий?

Да, очень легкий, но она была застенчива. И главным для нее была работа. Как и для всех нас. Чтобы сделать все то, что мы сделали, требовалось прежде всего очень хорошо уметь рисовать. Работы моего брата - это замечательные рисунки…

- А какова судьба Ваших сестры и брата, которые остались в России?

Старшая сестра - она уже умерла - вышла замуж за театрального художника Валентина Николаева и жила в Москве. Она окончила балетное училище в Ленинграде, но не танцевала, а тоже стала театральной художницей, работала с Владимиром Васильевым. У нее двое сыновей: один из них рано умер, а второй, мой племянник Иван, - художник. Он недавно сюда приезжал, рисовал Париж… Сестра издала мамины письма, которые та писала в Россию. А старший брат Евгений стал, как я уже говорила, архитектором. Он жил в Петербурге и там недавно умер.

- Скажите, а когда после советской школы Вы приехали в Париж - Вам ведь было уже лет пятнадцать, - это было чем-то вроде шока?

Шока? Нет - я ведь к маме приехала. Меня, правда, отдали в специальную школу, где обучали французскому языку и где учились одни иностранцы. Я там сидела рядом с одной англичанкой, с которой подружилась на всю жизнь. Она недавно умерла. Мы ездили с мамой и в Англию - у нее там были заказы, но главным образом в Бельгию, где заказов было больше. Там была большая выставка русского искусства, и, по рассказам, перед маминой картиной остановился король. Бельгийцы, наверное, подумали: раз король остановился… Один богатый бельгийский делец заказал маме портреты - свой и жены. Он жил в Брюгге, у него там был роскошный дом с садом. А потом он послал маму в Марокко, где у него были деловые интересы - он владел пальмовыми рощами. Он убедил маму, что ей надо поехать: «Там такие краски, такие интересные типы! Я вам оплачу дорогу». Мама поехала и написала много картин, которые до сих пор у нас хранятся. А лучшие вещи этот меценат взял себе - в Бельгии была выставка этих работ. И меня эти богатые люди приглашали к себе, я жила в их семье, рисовала… Я знаю Бельгию - Брюссель, Брюгге, Остенде… И брат мой тоже бывал в Бельгии и там рисовал. Брат - замечательный акварелист, Ротшильды выпустили альбом его работ, который называется Alexandre S?rebriakoff. Portraitiste d’int?rieurs. A я ему помогала заканчивать вещи, чтобы он не тратил лишнего времени на физиономии Ротшильдов. Впрочем, меня они тоже знали как художницу.

- Никита Лобанов говорит, что Ваш брат нарисовал интерьеры чуть ли не всех важных домов Франции…

Ну, это преувеличение. Но мы в этой среде работали и ее знали: президент фирмы Коти, семья герцога де Брисак…

- Как он начал писать интерьеры?

Половцев, известный русский антиквар в Париже, рекомендовал брата Карлосу де Бестеги, с которым учился в Итоне. Карлос происходил из испанской семьи, имевшей богатые художественные коллекции, часть которых его дядя передал в Лувр. За три-четыре года до войны Карлос купил поместье и перестроил замок при участии русского архитектора Кремера, покончившего с собой вскоре после оккупации. Этот замок он украсил с большим вкусом, но и с невероятной роскошью - подлинными гобеленами, старинной мебелью, - и брат был приглашен зарисовать эти интерьеры. Поскольку он был не только прекрасным рисовальщиком, но и владел навыками архитектурной перспективы, получилось очень удачно.

- Года два назад это имение продавалось с аукциона - продажу устроил дом Sotheby’s; все ездили туда любоваться художественными сокровищами…

Потом де Бестеги пригласил брата зарисовать интерьеры особняка своих родителей на Place des Invalides, который он получил в наследство. В 1951 году брат делал зарисовки бала в его венецианском особняке - Palazzo Labbia с росписями Тьеполо, а фрески XVIII века на сюжет Fant?mes de Venise восстановил по старинным гравюрам Сальвадор Дали. Бал был посвящен теме «Антоний и Клеопатра». Еще брат рисовал интерьеры в духе XVIII века в особняке в Нейи, принадлежавшем богатому чилийцу Артуру Лопесу Вильшау. Потом он был продан, и теперь там музей, а в холле стоит макет особняка, сделанный моим братом. Другой знаменитый особняк XVII века, который теперь принадлежит Ротшильдам, - это H?tel Lambert на острове Сен-Луи в Париже, отделанный Лебреном.

- В нем живали и Вольтер, и Руссо…

После революции в нем располагался винный склад, потом - больница, а с середины XIX века он принадлежал князьям Чарторыйским. Еще один интересный дом, который рисовал брат, - графов де Бомон на rue Masseran за площадью Инвалидов; после войны его купили Ротшильды, а сейчас там посольство Берега Слоновой Кости.

- Ростислав Добужинский мне рассказывал, что восстанавливал в этом особняке интерьеры. А Вашему брату приходилось жить в этих домах, чтобы писать свои акварели?

Да, если это было не в Париже, нас с братом приглашали, и мы сколько-то времени там оставались. А когда мы с мамой ездили в Англию, она там писала портреты, а я рисовала Англию - но не Лондон, а богатые загородные поместья наших заказчиков. Какое-то время мы жили у нашей кузины: сестра нашей бабушки вышла за богатого англичанина Эдвардса, а это были их родственники, шерстяные фабриканты, и они заказали маме свои портреты. В Англии у нас еще есть родственники со стороны Бенуа, но это люди бедные. Таким образом, у нас были некие особые периоды жизни и работы - английский, бельгийский…

- А у кого учился Ваш брат? У мамы?

Практически ни у кого. Ни у мамы, ни у кого. Никто из нас ни у кого не учился, и мама ни у кого не училась. Мы все рисуем с детства. Как только ребенок рождается, ему дают в руки карандаш - и он начинает рисовать.

И мама, и брат - настоящие художники, и они всегда старались делать настоящие вещи, а не то, что модно. Сейчас только новое искусство в чести. А ведь нет нового и старого искусства - есть только искусство.

1990–2002 Париж

(Русская мысль. Париж, 2003. 27 февраля-5 марта. Печатается полный вариант интервью, любезно предоставленный автором М. Б. Мейлахом)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

ГЛАВА 16. ПЕЧАЛИ. РАЗГОВОР С МАТЕРЬЮ БОРИСА. РАЗГОВОР С МАРИНОЙ Начиналась зима. Я редко видела Бориса. По тому ли, что наши отношения нисколько не влились в какую-то форму, потому ли, что вернулся из-за границы папа, но я, не разбираясь до дна в Борисе, не хотела огорчать папу

Король хочет развестись с королевой Екатериной Если препятствия в лице сэра Генри Перси и Марии Болейн устранили быстро, то разрушить королевский брак, освященный церковью, оказалось гораздо сложнее.«Не позорьте моего ребенка!» - писала королева Генриху VIII, который

Автобиография З. Е. Серебряковой (Отвечаю по вопросам).1. Родилась я в нашем имении «Нескучное» (Курск[ой] губ[ернии] Белгородского уезда) 12 дек[абря] 1884 г. (Уже с давних пор, в указании года моего рождения, вкралась ошибка - помечено 1885 г., м. б. оттого, что я род[илась] в

Т. Б. Серебрякова Детство Зинаиды Серебряковой Когда я беру в руки альбомчик, куда моя бабушка вклеивала детские рисунки своей дочери, будущей художницы Зинаиды Евгеньевны Серебряковой, я вспоминаю ее рассказы о детях и их жизни. Многое из того, что окружало в ранние годы

Д. В. Сарабьянов. Об автопортретах Зинаиды Серебряковой Нередко критики, желая похвалить художника-женщину, произносят сакраментальные слова о ее «мужской руке». Даже Александр Бенуа назвал работы Зинаиды Серебряковой «мужественными». Между тем мне кажется, что самое

Е. Дорош. На выставке Серебряковой <…> Художники обычно упрекают писателей в так называемом литературном подходе к искусству живописи, и хотя обвинение это не лишено основания, хотя и мне представляется, что живопись, в отличие от других искусств - например от

А. П. Остроумова-Лебедева о творчестве З. Е. Серебряковой <…> Членом нашего общества («Мира искусства». - А. Р.) также была замечательная художница Зинаида Евгеньевна Серебрякова, рожденная Лансере. Она, живя несколько лет в деревне, в небольшом имении «Нескучное»

Е. Г. Федоренко. Семья З. Е. Серебряковой <…> Когда Зинаида Евгеньевна была еще девушкой, то все они - она, ее сестры и братья - любили кататься верхом на лошадях, любили устраивать какие-нибудь веселые «представления». Как-то летом под вечер (была уборка урожая -

Е. Б. Серебрякова о матери (в связи с открытием выставки произведений З. Е. Серебряковой в посольстве России в Париже в 1995 году) Мама уехала из России и поселилась во Франции, в Париже, в 1924 году. Материально ей было очень тяжело. В 1925 году к ней приехал брат, в 1928 году - я.

Н. Лидарцева. В мастерской у художницы Зинаиды Серебряковой На днях мне привелось посетить в ее ателье эту замечательную русскую художницу, выставки которой когда-то славились в Париже, в самых крупных выставочных галереях, но которая, к сожалению, продолжая работать,

Основные даты жизни и творчества З. Е. Серебряковой 1884, 28 ноября (10 декабря) - рождение в имении Нескучное Белгородского уезда Курской губернии (ныне - Харьковская область Украины) в семье скульптора Евгения Александровича Лансере и его жены Екатерины Николаевны

Новая встреча с Екатериной Сушковой 4 декабря 1834 года Лермонтов на балу у «госпожи К.» вновь, после долгой разлуки, встретился с Е. А. Сушковой. Он больше не влюбленный подросток, он - гусар. Ему известно о романе Сушковой и Алексея Лопухина; он начинает собственную

С Екатериной Гельцер Фаина сдружилась сразу. У них оказалось удивительное родство душ, и даже своей прямотой и эксцентричностью они были очень друг на друга похожи. Гельцер была умной, язвительной, остроумной и имела привычку называть вещи своими именами. Это шокировало

ПУТЕШЕСТВИЕ В РОССИЮ. БЕСЕДЫ С ЕКАТЕРИНОЙ II, ИЛИ ОТВЕРГНУТЫЕ УТОПИИ За годы своей карьеры Авантюриста Казанова поистине стал вечным странником. По сравнению с ним даже итальянские комедианты, самое непоседливое тогдашнее племя, могли показаться домоседами. Путешествие

Письма П. Н. Филонова к Е. А. Серебряковой 1Ленинград. 6 августа 1937.Хорошая, светлая моя родимая Катюша! Спасибо, что порадовала меня письмом. Я как живую увидел тебя в нем. Представилось мне, как ходишь ты по Сиверским крутым берегам, сидишь в лесу, под соснами собираешь

Встреча с Екатериной Цорндорфское сражение стало для Григория Орлова поворотной точкой всей жизни. Как уже говорилось, русские взяли в плен флигель-адъютанта прусского короля графа Шверина. Его было необходимо доставить в Петербург ко двору. Путь лежал через Кенигсберг,

З инаида Серебрякова - русская художница из творческой династии Бенуа-Лансере-Серебряковых. Она училась живописи в школе Марии Тенишевой , в мастерской Осипа Браза и в парижской академии Гран-Шомье. Серебрякова стала одной из первых женщин, которых Академия художеств выдвинула на звание академика живописи.

«Самая радостная вещь»

Зинаида Серебрякова (в девичестве - Лансере) родилась в 1884 году в имении Нескучное под Харьковом, она была младшим ребенком из шестерых детей. Ее мать, Екатерина Лансере, была художником-графиком и сестрой Александра Бенуа . Отец - скульптор Евгений Лансере - умер от туберкулеза, когда Зинаиде было полтора года.

Вместе с детьми Екатерина Лансере переехала в Петербург - к своему отцу, архитектору Николаю Бенуа. В семье все занимались творчеством, часто посещали выставки и читали редкие книги по искусству. Зинаида Серебрякова с юных лет начала рисовать. В 1900 году она окончила гимназию и поступила в художественную школу княгини Марии Тенишевой - в те годы здесь преподавал Илья Репин . Однако будущая художница проучилась всего месяц: она уехала в Италию - знакомиться с классическим искусством. Вернувшись в Петербург, Серебрякова училась живописи в мастерской Осипа Браза.

В эти годы семья Лансере впервые после долгой жизни в Петербурге посетила Нескучное. Зинаида Серебрякова, привыкшая к строгим аристократическим видам Петербурга, была потрясена буйством южной природы и живописными сельскими пейзажами. Она делала зарисовки везде: в саду, в поле, писала даже виды из окна. Здесь же художница встретила будущего мужа - своего двоюродного брата Бориса Серебрякова.

После свадьбы молодожены уехали в Париж - там Серебрякова училась в художественной академии Гран-Шомье. После возвращения супруги поселились в Петербурге. Однако они часто ездили в Нескучное, здесь художница все время проводила у мольберта: писала весенние луга и цветущие сады, крестьянских детей и своего новорожденного сына. Всего в семье родилось четверо детей - два сына и две дочери.

Зинаида Серебрякова. Перед грозой (Село Нескучное). 1911. ГРМ

Зинаида Серебрякова. Фруктовый сад в цвету. 1908. Частное собрание

Зинаида Серебрякова. Фруктовый сад. 1908-1909. ГРМ

В 1909 году Зинаида Серебрякова написала автопортрет «За туалетом». Спустя год он и еще 12 полотен - портреты знакомых, «крестьянские» этюды и пейзажи - участвовали в выставке «Мира искусства». Картины Серебряковой висели рядом с работами Валентина Серова , Бориса Кустодиева, Михаила Врубеля . Три из них - «За туалетом», «Зеленя осенью» и «Молодуха (Мария Жегулина)») приобрела Третьяковская галерея . Серебрякову избрали членом «Мира искусства».

«Ныне она поразила русскую публику таким прекрасным даром, такой «улыбкой во весь рот», что нельзя не благодарить ее. Автопортрет Серебряковой, несомненно, самая приятная, самая радостная вещь… Здесь полная непосредственность и простота, истинный художественный темперамент, что-то звонкое, молодое, смеющееся, солнечное и ясное, что-то абсолютно художественное».

Александр Бенуа

Зинаида Серебрякова. За туалетом. Автопортрет. 1909. ГТГ

Зинаида Серебрякова. Зеленя осенью. 1908. ГТГ

Зинаида Серебрякова. Молодуха (Мария Жегулина). 1909. ГТГ

Почти академик живописи

В следующие годы Зинаида Серебрякова продолжала писать - пейзажи Нескучного, портреты крестьянок, родственников и саму себя - «Автопортрет в костюме Пьеро», «Девушка со свечой». В 1916 году Александр Бенуа пригласил ее в свою «бригаду», когда ему поручили расписывать Казанский вокзал в Москве. Декорировали здание также Борис Кустодиев , Мстислав Добужинский и Екатерина Лансере. Зинаида Серебрякова выбрала восточную тематику. Она изобразила страны Азии - Индию и Японию, Турцию и Сиам - в образах красивых молодых женщин.

Зинаида Серебрякова. Беление холста. 1917. ГТГ

Зинаида Серебрякова. Девушка со свечой (Автопортрет). 1911. ГРМ

Зинаида Серебрякова. За завтраком (За обедом). 1914. ГТГ

В 1917 году Совет Петербургской Академии художеств выдвинул Зинаиду Серебрякову на звание академика живописи. Однако получить его помешала революция. Переворот застал художницу с детьми и матерью в Нескучном. Оставаться в имении было небезопасно. Как только семья перебралась в Харьков, усадьбу разграбили и сожгли. Художница устроилась на работу в Харьковский археологический музей, где зарисовывала экспонаты для каталога. Небольшая зарплата помогала семье выживать.

В 1919 году к семье пробился Борис Серебряков. Однако супруги недолго пробыли вместе: муж художницы скоропостижно умер от сыпного тифа.

«Для меня всегда казалось, что быть любимой и быть влюбленной - это счастье, я была всегда, как в чаду, не замечая жизни вокруг, и была счастлива, хотя и тогда знала и печаль, и слезы… Так грустно сознавать, что жизнь уже позади, что время бежит, и ничего больше, кроме одиночества, старости и тоски впереди нет, а в душе еще столько нежности, чувства».

Зинаида Серебрякова

В январе 1920 года Серебряковы переехали в Петербург, в квартиру Николая Бенуа, которая после уплотнения стала коммуналкой. Зинаида Серебрякова зарабатывала в основном написанием портретов, распродавала старые полотна. Она вспоминала: «Я шью целыми днями... удлиняю Катюше платье, чиню белье... Приготовляю сама масляные краски - растираю порошки с маковым маслом... Живем мы по-прежнему каким-то чудом» .

Вскоре одна из дочерей Серебряковой стала заниматься балетом - так в работах художницы появились свежие театральные сюжеты. Она проводила много времени за кулисами Мариинки , брала домой реквизит для спектаклей, приглашала к себе балерин, которые охотно позировали для полотен.

Зинаида Серебрякова. В балетной уборной (Большие балерины). 1922. Частное собрание

Зинаида Серебрякова. В балетной уборной. Балет «Лебединое озеро». 1922. ГРМ

Зинаида Серебрякова. Девочки-сильфиды (Балет «Шопениана»). 1924. ГТГ

Портреты за обещание рекламировать

В 1924 году Зинаида Серебрякова участвовала в американской благотворительной выставке для русских художников. Ее картины имели большой успех, несколько полотен сразу купили. В том же году Серебрякова при поддержке дяди Александра Бенуа уехала в Париж. Художница планировала немного поработать во Франции и вернуться в СССР. Однако это оказалось невозможно: она по-прежнему много писала и получала за это совсем небольшие деньги. Все гонорары Серебрякова отправляла в Россию - матери и детям.

Николай Сомов, художник

Двоих детей - Александра и Екатерину - при поддержке Красного Креста и родственников удалось отправить в Париж в 1925 и 1928 годах. А Евгений и Татьяна так и остались в СССР.

Однажды Зинаида Серебрякова писала семейные портреты для бельгийского предпринимателя. Она получила большой гонорар: денег хватило на путешествие с детьми в Марокко. Страна восхитила художницу. Серебрякова писала: «Меня поразило все здесь до крайности. И костюмы самых разнообразных цветов, и все расы человеческие, перемешанные здесь, - негры, арабы, монголы, евреи (совсем библейские). Я так одурела от новизны впечатлений, что ничего не могу сообразить, что и как рисовать» . После поездки из-под кисти Серебряковой появились новые натюрморты, городские пейзажи и портреты марокканок - яркие и сочные.

Зинаида Серебрякова. Женщина, открывающая чадру. 1928. Калужский областной художественный музей

Зинаида Серебрякова. Вид с террасы на горы Атласа. Марракеш. Марокко. 1928. Калужский областной художественный музей

Зинаида Серебрякова. Молодая сидящая марроканка. 1928. Частное собрание

В 1930-е годы в Париже прошло несколько персональных выставок Серебряковой, однако продать удалось очень мало. В 1933 году от голода умерла ее мать, и Серебрякова решила ехать к детям в Россию. Ей вновь помешали обстоятельства: сначала затянулось оформление документов, потом началась Вторая мировая война. Увидеться со старшей дочерью художнице удалось лишь через 36 лет после расставания - в 1960 году Татьяна Серебрякова смогла выехать к матери в Париж.

В середине 60-х выставка полотен Зинаиды Серебряковой прошла в Москве. Но художница не смогла приехать: на тот момент ей было уже 80 лет. Спустя два года Зинаиды Серебряковой не стало. Ее похоронили на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Все дети Зинаиды Серебряковой стали художниками. Старший - Евгений - работал архитектором-реставратором. Дети-«парижане» рисовали в редком жанре акварельной или гуашной миниатюры в традиции начала XIX века. Александр писал на заказ виды усадеб, в том числе русских - их архитектурный облик он восстанавливал по памяти. Екатерина, которая прожила 101 год, также рисовала поместья, интерьеры дворцов и создавала на заказ модели зданий. Татьяна работала театральным художником во МХАТе .

В 2015 году одно из полотен Зинаиды Серебряковой было продано на аукционе Sothbey"s за 3 845 000 фунтов стерлингов - это около 6 000 000 долларов. «Спящая девочка» стала самой дорогой ее картиной на сегодня.

…Залитый солнцем каменный город, выросший среди мягких лиловых гор, золотой светящийся пляж и нежное море, полные свежести жизни девушки, колоритные марокканки в ярких нарядах, портреты сына, дочери, знакомых и незнакомых людей, которые смотрят на зрителя… детскими глазами, полными чистоты, радости и удивления. В Третьяковской галерее в начале этого года проходила выставка произведений Зинаиды Серебряковой и работ ее детей - Екатерины и Александра.

Серебряковой, одной из первых русских женщин, вошедших в историю живописи, наследнице прекрасных и знаменитых художественных семей Бенуа-Лансере, выпала тяжелая судьба. Вскоре после революции она потеряла мужа, оставшись одна с четырьмя маленькими детьми. Необходимость заработка заставила Зинаиду поехать во Францию, но вернуться в Советскую Россию она уже не смогла, и оказалась в разлуке с детьми, матерью… Но, несмотря на все беды и трагедии, она не утратила света души, который теперь льется с ее картин.

О жизни и творчестве Зинаиды Серебряковой рассказывает ее правнучка, Анастасия Николаева, стараниями которой была организована эта выставка «Зинаида Серебрякова. Парижский период. Александр и Екатерина Серебряковы».

У Зинаиды Серебряковой была настолько сильна любовь к миру, любовь ко всему, что ее окружает, что она передается людям, которые потом смотрят ее картины. У нее был дар любви, который проявлялся в любви к искусству и к людям…

Она была самой младшей в семье. Ее отец умер очень рано, когда ей еще не было трех лет, и они уехали к дедушке, известному архитектору Николаю Бенуа. Так с самого детства она оказалась окружена миром , для которых самым главным было служение искусству. Так и для ее дочери, Екатерины Серебряковой, служение искусству всегда было самым главным. Я смотрю на тетю Катю, которой недавно исполнилось 100 лет, она вообще не представляет, что днем можно лечь отдохнуть: «Нет, я должна работать!» Даже в ее годы она все время старается что-то делать. Любовь к своему делу плюс огромная работоспособность - это передалось от семьи.

Когда смотришь на портреты детей художницы, которых Зинаида Серебрякова много писала, видишь как глубоко и нежно она их любила. Как она смогла пережить расставание?..

Конечно, она очень тяжело все это переживала. Когда в 1924 году она уезжала во Францию, она не думала, что уезжает навсегда. Она рассчитывала пробыть там какое-то недолгое время, чтобы хоть как-то подзаработать денег. После того, как она овдовела, ей надо было кормить семью - мать и четверых детей. Она могла только рисовать, а это были голодные годы, и ее живопись была никому не нужна. Тем более, что она не стала подстраиваться ни под какие модные тенденции того времени. Единственной возможностью заработать, были заказные портреты, а люди, которые могли сделать эти заказы, уже уехали из страны.

Ее брат, Александр Бенуа, написал ей из Парижа, что, быть может, приехав туда, она сможет найти заказы. Но приехав в Париж, она и тут оказалась никому не нужна, в то время в моде была другая живопись. И потом, у Зинаиды абсолютно отсутствовала деловая хватка, она была почти не приспособлена к жизни, во Франции она оказалась весьма беспомощной. Когда делала портреты, ей не всегда платили деньги, не всегда выполняли то, что обещали. Она почти не ела, все деньги, которые ей удавалось заработать, она отсылала в Россию. И, конечно, страдала в разлуке с детьми.

С помощью Александра Бенуа удалось перевезти во Францию старшего сына, Александра. Он приехал 16-летним мальчиком и сразу же стал зарабатывать, брался за все - помогал дяде, Александру Бенуа, зарисовывал виды Парижа, делал иллюстрации для книг и журналов, расписывал какие-то абажуры, рисовал открытки, карты Парижа для туристических путеводителей, чтобы помогать семье.

- Все дети Серебряковой тоже рисовали?

Да, с детства. Это была семья, в которой это было как воздух - как необходимо дышать, так и рисовать. Александр и Екатерина стали художниками, Евгений Серебряков был архитектором-реставратором. Моя бабушка, Татьяна, была театральным художником…

В 1928 году одна из женщин, портреты которых писала Зинаида, узнав, что у художницы остались дети в России, предложила ей помощь. Удалось привезти в Париж Катю, самую младшую. Она ехала одна на поезде, ей было лет пятнадцать. Тетя Катя рассказывала, что мама очень много работала, на кухню не заходила, не готовила, и 15-летней девочке пришлось взять на себя хозяйство, готовку, покупки, уборку. Получилось, что Катя всю жизнь посвятила таланту Зинаиды Серебряковой, несмотря на то, что сама была талантливой художницей. Но для нее мама и ее творчество были всегда на первом месте.

Конечно, на судьбе Екатерины Борисовны Серебряковой в полной мере отразилось библейское «Почитай отца твоего и мать, да будет тебе благо, и долголетен будешь на земли». Сейчас ей сто с лишним лет, но она в добром здравии. Ни у нее, ни у ее брата Александра не было своих семей. Лучшие годы Катя всегда была рядом с матерью, свою жизнь она принесла в жертву маме и искусству.

Но получилось, у нее нет одинокой старости. Семья ее сестры, Татьяны, стала ее семьей. И я с ней живу, и мои дети и внуки, ее праправнуки, к ней приезжают. А увидеть «детей своих детей» - самое высшее благо. Неожиданно на старости лет ей Господь все это дал.

- Екатерина Борисовна - верующий человек?

Зинаида Серебрякова была из французской, католической семьи. Мама была католичкой, отец в какой-то момент хотел принять православие, но не успел. Они были люди не сильно религиозные, но в церковь, конечно, ходили. А у самой Зинаиды муж был православным, и по российским правилам дети их должны были быть крещены в православии.

Когда умер Борис Серебряков, дети вместе с бабушкой и мамой стали ходить в католическую церковь, всю жизнь считали себя католиками. И оказавшись во Франции, будучи не очень близки к русской эмиграции, они ходили в католические храмы. Но когда я стала поднимать документы, оказалось, что все дети Серебряковых были крещены в православии. Священник из парижского храма Трех Святителей, который приходит ее навестить, мне признался, что его знакомство и беседа с тетей Катей стали одним из сильнейших впечатлений его жизни, что она - глубоко православный человек по духу и мировосприятию.

После смерти Зинаиды был большой период, когда она почти не ходила в церковь, но в последние годы к ней приезжают священники из Трехсвятительского подворья, она регулярно причащается, на Пасхальную вечерню даже ездила в храм. На духовном уровне, мне кажется, этот приход к Церкви стал завершением ее пути, ее жертвенной жизни в служении красоте, искусству.

Одна знакомая художница сказала, что Зинаиду Серебрякову можно назвать «исповедником в искусстве». Оказавшись в во враждебной революционной среде, которая не признавала настоящее искусство, потом во Франции, она сумела всю жизнь оставаться самой собой, и эти идеалы красоты, любви она продолжала нести всю жизнь, несмотря на то, что за ее творчество она не получала денег, несмотря на то, что ее никто не знал. Иногда ей казалось, что она была никому не нужна.

И только в последние годы ее жизни, когда в 1960 году у дочери Татьяны появилась возможность приехать к ней из России, она смогла убедиться в обратном. Стараниями Татьяны, моей бабушки, в 1966 году в Москве прошли две большие выставки. И Зинаида Серебрякова увидела, что прожила свою жизнь не зря. Через год, в 1967 году, она скончалась.

- Как прошла встреча с детьми после 36 лет разлуки?

Для всех это было непросто. Конечно, был страх первой встречи, но было и подтверждение той близости, которая была между ними все эти годы. Ведь Зинаида всю жизнь переписывалась с детьми, они были в тесной духовной связи. Моя бабушка посылала маме все книжки по искусству, которые выходили в России, описывала все выставки. У них был одинаковый взгляд на многие происходящие события в мире искусства.

После поездки к матери бабушка, Татьяна Борисовна, начала работу по организации в России выставки Серебряковой. Да, ее работы были в постоянной экспозиции и Русского музея, но о художнице не говорили. Ее имя замалчивалось после того, как она уехала в Париж. Благодаря усилиям Татьяны Борисовны смогла состояться большая выставка работ Серебряковой в Москве. Дочернее служение Татьяны и Екатерины позволило сохранить наследие Серебряковой и в России, и во Франции.

- Работы хранились в семье?

Семья пережила тяжелые 30-е годы, когда бабушка детей умерла от голода. Татьяна осталась вдвоем со старшим братом Евгением, когда она была еще маленькой девочкой. Иногда им приходилось на буханку хлеба обменивать работы матери у коллекционеров, но при этом они смогли сберечь многие работы. И Екатерина во Франции, несмотря на то, что они жили очень скромно, старалась все сохранять. Бережное отношение детей к наследию матери позволило донести его до наших дней в цельности.

На выставке представлены виртуозные, тончайшие архитектурные акварели Александра, живые нежные натюрморты и пейзажи Екатерины… На ваш взгляд, дети продолжили художественные традиции матери?

Александр и Екатерина, скорее, продолжили художественную традицию семьи Бенуа-Лансере. Быть может, благодаря масштабу личности, своеобразию языка творчество самой Зинаиды стоит немножечко особняком от традиций семьи. Александр и Екатерина жили во Франции, были вынуждены много работать на заказ, были близки к миру искусства, к которому принадлежал их дядя, Александр Бенуа. Искусство это европейское, но с другой стороны - глубоко русское. Они же ведь даже нигде не учились, а просто вошли в семейную традицию, когда человек начинал рисовать с самого детства.

Конечно, у каждого был талант, но проявлялся он совершенно по-разному. Работы Зинаиды, Александра, Екатерины очень отличаются друг от друга, но при этом в них всех есть общее - бережное и любовное отношение к натуре и какое-то очень глубокое чувство реальности. Да, по стилю это реализм, но не фотографический. В каждой работе присутствует внутреннее чувство натуры, раскрывающее ее истинную красоту.

Работы Екатерины Борисовны похожи, быть может, на картины Федора Толстого, выполненные в манере русской живописи XVII века, но в них нет ни малейшей засушенности, излишней пунктуальности. Работы реалистичны, но они живые, в них есть и цвет, и свет, и пространство. Екатерина говорила на языке, который был ей ближе. Сама Зинаида Серебрякова, конечно, реалист, но ни в коей мене не соцреалист…

- Реалист Серебряного века, поэтический реалист…

Она рисовала, как она видела, как чувствовала, как дышала…

Еще надо сказать, что Зинаида оказалась удивительно верна в любви к своему мужу, скончавшемуся, когда она была очень молода. Она осталась одна с четырьмя детьми, а была очень интересной женщиной, и были мужчины, которые за ней ухаживали. Но Серебрякова осталась верна мужу, никогда больше не вышла замуж. И для меня было откровением найти портреты ее мужа, нарисованные с его фотографий уже в 50-х годах. И рукой ее подписано: «Любимый Боречка»… Мне кажется, что это свидетельство цельности ее натуры, которая видна и в жизни, и в искусстве: любовь, которая одна на всю жизнь.

- Расскажите немного о работах, которые представлены на выставке.

Многие пишут, что французский период был неким упадком в творчестве Серебряковой, что ничего равного тому, что она создала на родине, не было сделано за рубежом. Конечно, в России Серебрякова имела возможность писать большие монументальные работы, как «Беление холста», имела материальную возможность посвятить себя творчеству, не требующему немедленного зарабатывания денег, она могла писать в свое удовольствие.

Она переживала, что во Франции у нее нет условий, чтобы работать над большими картинами. Но я уверена, что ее этюды, парижские портреты никак нельзя назвать упадком. Продолжение, развитие той линии творчества, которое началось в России, достигло высочайшего мастерства в портретных работах. Смотря на человека с любовью, Серебрякова каждый раз заглядывает глубоко внутрь. И потом, когда ты смотришь на написанные ею портреты, есть ощущение соприкосновения не только с произведением искусства, но и с самим человеком. Внешне они очень простые, но затрагивают многие уровни.

Один старообрядец, причем таких, крайних взглядов, увидев портретик-набросок спящих детей, который делала Зинаида, спросил: «Кто это писал? Смотришь, словно икона!» А это был просто набросок спящих детей. Ощущение спокойствия и любви исходит из ее работ.

- Ваши дети унаследовали этот дар?

Да, конечно, у нас все рисуют. Мой папа Иван Николаев, сын Татьяны - заслуженный художник РФ, член-корреспондент Академии художеств, долгие годы был председателем монументальной секции в Москве. Он автор проектов нескольких станций Московского метро - «Отрадная», «Боровицкая», «Достоевская». В 60-е годы сделал очень хорошую роспись в отеле и ресторане «Националь». У него много больших работ в Москве, других городах России, в Европе. Потом он работал над росписями нескольких церквей.

Мы с моей сестрой Лизой окончили «Строгановку». Лиза стала иконописцем, трудится в мастерских Троице-Сергиевой лавры. Я больше работаю маслом, тоже пишу иконы.

Мой брат, иеромонах Иннокентий, тоже окончил иконописную школу при МДА, сейчас подвизается в одном из Лаврских скитов. Сестра Татьяна раньше рисовала, но сейчас времени почти нет, у нее восемь детей, муж-священник - отец Валерий Гурин, клирик храма Николы в Пыжах.

- Но вы еще и продолжили материнскую линию семьи, воспитали четверых детей. Они тоже художники?

Старший, Василий - . Варвара тоже иконописец, окончила Лаврскую иконописную школу. Несмотря на то, что у нее уже двое детей, старается писать. Петр работает в нашем Фонде, активно помогает во всей деятельности, и в частности, в организации этой выставки. А младший, Коля, не пошел по художественной линии, учится в Высшей Школе Экономики. Но надо же, чтобы кто-то был и в папу…

Теперь, Анастасия, Вы продолжаете дело Екатерины и Татьяны, занимаетесь хранением и распространением наследия Зинаиды Серебряковой?

Александр и Екатерина стремились сохранить всю коллекцию работ Серебряковой, стремились сделать все, чтобы она не разошлась по частям. Было принято решение об организации французского государственного Фонда Зинаиды Серебряковой. Его работа курируется Министерством культуры Франции, которое помогает в достижении многих задач. В Фонд вошли многие члены нашей семьи. И стремления руководителей Фонда, конечно, совпадают с желанием семьи, чтобы было сохранено наследие Серебряковой, чтобы люди знали эту художницу. Задача максимум - это создание музея, где работы Серебряковой были бы представлены в постоянной экспозиции. Но, слава Богу, что удается проводить и временные выставки.

Сейчас такое время, когда многие вокруг недовольны, любят все критиковать, жизнь видят в мраке и грязи. Мне очень хотелось этой выставкой внести в жизнь людей свет и радость, которые излучают работы Зинаиды Серебряковой. И ведь даже в очень тяжелой жизненной ситуации можно не унывать и не роптать, а заниматься творчеством, созидательной работой, дарить людям любовь.

Беседовала Алиса Струкова

1884

Зинаида Евгениевна Лансере-Серебрякова родилась 10 декабря 1884 года в имении отца «Нескучное», Белгородского уезда Курской губернии (ныне — село Нескучное Харьковской области, Украина).

Отец — скульптор Евгений Александрович Лансере (1848-1886), мать - художник Екатерина Николаевна Лансере (1850-1933), урожденная Бенуа.

Зинаида младшая в семье, у нее два брата: Евгений (1875-1946) и Николай (1879-1942) и три сестры: Софья (1880-1964), Екатерина (1882-1921) и Мария (1883-1962).

1886

Отец умирает в Нескучном. Семья Лансере переезжает в Петербург, в дом деда - Николая Леонтьевича Бенуа (1813-1898), академика архитектуры. Летние месяцы семья проводит близ Петербурга и в Финляндии.

1898

Ребенком каждое лето проводит в Нескучном.

1900

Окончила Коломенскую женскую гимназию в Петербурге.

1901

Поступила в Художественную школу княгини Марии Клавдиевны Тенишевой в Петербурге, однако проучилась в ней всего 25 дней - до закрытия школы.

1902

С сентября по май 1903 поездка с матерью и сестрами для лечения в Италию (остров Капри, Рим). Около двух месяцев провела в Риме.

1903

Летом работала в Нескучном над портретами крестьян («Типы Курской губернии»). С осени до 1905 занималась в мастерской О.Э. Браза в Петербурге. Начала копировать произведения старых мастеров в Эрмитаже.

1905

9 сентября вышла замуж за Бориса Анатольевича Серебрякова (1880-1919), в то время — студента Института путей сообщения в Петербурге. С ноября по март 1906 жила с матерью (с декабря - и с мужем) в Париже. Занималась рисунком и акварелью в Академии де ла Гранд Шомьер, куда поступила по совету А.Н. Бенуа. Вернувшись в Россию, жила в Петербурге и Нескучном.

1906

Рождение сына Евгения (1906-1990).

1907

Рождение сына Александра (1907-1999).

1908

В Нескучном создан ряд значительных пейзажей — «Зеленя осенью», «Нескучное. Пахота», виды цветущего фруктового сада.

1909

Написаны: картина «За туалетом», «Портрет Е. М. Эйгеля» и темпера «Молодуха».

1910

Созданы портреты О. К. Лансере, М. Н. Бенуа, Н. Г. и Г. И. Чулковых. Впервые участвовала в художественной выставке — «Выставке современных русских женских портретов» в редакции журнала «Аполлон», показав ранние работы: «Автопортрет» (1905) и «Портрет моей няни» (1908). Первые упоминания о ней в печати: во вступительной статье Г. К. Лукомского к каталогу «Выставка современных женских портретов» (СПб., 1910) и А.Н. Бенуа (Художественные письма. Выставка женских портретов // «Речь», 1910, 24 января). Участвовала в VII-й выставке картин Союза русских художников в Петербурге, на которой показала тринадцать работ, в т.ч. картину «За туалетом». А.Н. Бенуа положительно оценил ее работы (Художественные письма. Выставка «Союза» // «Речь», 1910, 13 марта). Три из них — «За туалетом», «Зеленя осенью», «Крестьянка» (ныне: «Молодуха (Мария Жегулина)») — куплены Третьяковской галереей.

1911

Весной поездка в Крым (Ялта, Гурзуф). Созданы картины «Купальщица», «Пьеро», «Этюд девушки», «Портрет Е. К. Лансере», пейзаж «Перед грозой». Участвовала в выставке «Мир искусства» в Москве (портреты Н. Г. и Г. И. Чулковых). Избрана членом объединения «Мир искусства».

1912

Рождение дочери Татьяны (1912-1988). Создан «Портрет Е. Н. Лансере, матери художницы». Участвовала в выставке «Мир искусства» в Петербурге («Портрет Н. Г. Чулковой», «Пьеро», «Купальщица», «Этюд девушки»). Русский музей приобрел на выставке картины «Купальщица» и «Этюд девушки (Автопортрет)». С осени 1912 по осень 1913 жила в Царском Селе (с короткими выездами в Крым и Нескучное). Писала пейзажи, работала над двумя одноименными картинами «Баня» (1912 и 1913).

1913

Поездка в Крым (Симеиз). Рождение дочери Екатерины. Созданы портреты Б. А. Серебрякова и Е. Е. Зеленковой. Участвовала в выставках «Мир искусства» в Петербурге («Портрет Е. Н. Лансере», «Баня», «Портрет Е. Е. Зеленковой») и Москве («Баня», «Портрет Е. Е. Зеленковой», этюды Крыма и Царского Села).

1914

Создана картина «За обедом». Летом поездка в Швейцарию и Италию (Милан, Венеция, Падуя, Флоренция) через Берлин, Лейпциг и Мюнхен. В начале Второй мировой войны рисовала солдат на вокзалах и в госпиталях. С конца июля в Нескучном работала над картиной «Жатва». Создан ее первый вариант, позже уничтоженный автором (сохранились фрагменты — «Крестьяне. Обед», «Две крестьянские девушки»).

1915

Окончила картину «Жатва». Участвовала в выставке этюдов, эскизов и рисунков «Мир искусства» в Петрограде (девять работ, в т.ч. «Баня», 1912). Созданы «Портрет Е. Е. Лансере в папахе» и «Портрет Б. А. Серебрякова» (рисунок). Работала над эскизами панно для зала ресторана Казанского вокзала в Москве: «Турция», «Индия», «Сиам», «Япония (Одалиска)» (1915-1916).

1916

Участвовала в выставке «Мир искусства» в Петрограде (оба варианта картины «Жатва (Крестьянки в поле)»). Работала над эскизами, этюдами и рисунками к картинам «Беление холста», «Диана и Актеон», «Купание».

1917

Выдвинута на соискание звания академика Академии художеств. Избрание не состоялось в связи с началом революционных событий. С. Р. Эрнст закончил монографию о Серебряковой (издана в 1922). В собрание Третьяковской галереи поступил «Портрет Б. А. Серебрякова» (рисунок). Делала эскизы композиции «Стрижка овец». Создан холст «Спящая крестьянка». Завершена картина «Беление холста». В. Дмитриев опубликовал в журнале «Аполлон» (№8-10) статью «Художницы», в которой писал и о Серебряковой. Из-за начавшейся революции семья не смогла вовремя выехать в Петроград, в декабре, опасаясь разбойных нападений, она переехала в г. Змиев.

1918

Участвовала в выставке «Русский пейзаж» в Петрограде (10 работ). Попеременно жила в Харькове и Нескучном (до ноября 1919).

1919

В марте от сыпного тифа умер муж. В Нескучном написан портрет «Мальчики в матросских тельняшках». Участвовала в Первой выставке искусств Харьковского Совета рабочих депутатов в Харькове. Нескучное разграблено и сожжено.

1920

Жила в Харькове. С января работала в Археологическом музее при университете. Выполняла зарисовки археологических находок. Создала портреты сотрудников музея (Е. И. Финогеновой, Г. И. Тесленко, В. М. Дукельского), холсты «На террасе в Харькове» и «Карточный домик».

В декабре возвращается в Петроград. Поселилась с детьми и матерью на Лахтинской улице, т.к. квартира на 1-й линии Васильевского острова была занята. Участвовала в выставке картин художников — членов Дома искусств в Петрограде.

1921

Поселилась с детьми и матерью в доме деда Н. Л. Бенуа. Служила в мастерских наглядных пособий отдела народного образования. Общество Поощрения Художеств подарило Русскому музею ее работы: «Перед грозой (Село Нескучное)», «Портрет Е. Н. Лансере, матери художницы», «Нищий (Лукьян из села Веселое)», «Крестьянская девушка Поля». Созданы «Автопортрет в красном», «Катя у кухонного стола», «Автопортрет с дочерьми», «Портрет С. Р. Эрнста», «Вид на Петропавловскую крепость». Писала заказные портреты. Создала серию рисунков и портретов балерин Государственного академического театра оперы и балета (1921-1924).

1922

Участвовала в выставке «Мир искусства» (18 картин) в Петрограде. В. Воинов отметил их в обзоре «Письма из Петербурга. Выставка «Мир искусства» (Среди коллекционеров, 1922, № 7-8). Издательство «Аквилон» выпустило книгу С. Р. Эрнста «З. Е. Серебрякова». Созданы «Автопортрет (в белой кофточке)», портреты А. А. Черкесовой-Бенуа с сыном, А. А. Ахматовой, Е. И. Золотаревского, Д. Д. Бушена, Г. М. Баланчивадзе (Дж. Баланчина), балерин Л. А. Ивановой и А. Л. Даниловой.

1923

Созданы картины «На кухне», «Тата с овощами», «Селедка и лимон», «Балетная уборная. Снежинки», «Портреты балерины Е. Н. Гейденрейх».

1924

Участвует в выставке картин группы художников «Мир искусства» (11 работ) в Ленинграде. Созданы «Автопортрет с кистью», «Балетная уборная (Балет П. И. Чайковского «Лебединое озеро»)», портреты М. А. Тройницкой, Таты в танцевальном костюме, балерин Е. Н. Гейденрейх и В. К. Ивановой. Участвовала в передвижной выставке русского искусства в США и Канаде. 24 августа отъезд во Францию. До конца своих дней проживет в Париже. Созданы портреты А. К. Бенуа и С. Н. Гальперн-Андрониковой. Ее картины экспонировались на выставке «Крестьянин в русской живописи. XVIII-XX вв.» в Третьяковской галерее.

1925

Поездка в Лондон. Работала над заказными портретами (Юсуповых и др.). В Париж приехал сын Александр. Мать и сын жили в Версале, где она писала парк. Созданы портреты А. Я. Белобородова, Г. Л. Гиршман, сына Александра.

1926

Поездки в Лондон и Бретань. Писала пейзажи Бретани и Версаля, пастельные портреты рыбаков и крестьян («Старый рыбак» и др.). Созданы портреты И. С. Рахманиновой-Волконской, К. А. Сомова, С. С. Прокофьева, Э. А. Купера. Ее работы экспонировались на передвижной выставке советского искусства по Китаю и Японии (Харбин, Токио, Аомори).

1927

Поездка в Берлин. Писала заказные портреты. Персональная выставка в галерее Ж. Шарпантье в Париже (52 произведения; портреты, ню, пейзажи, типы бретонских рыбаков). Участвовала в выставке группы художников «Мир искусства» в Париже (Галерея Бернхейма Младшего). Приезжавший в командировку во Францию Е.Е. Лансере снял для нее мастерскую, первую ее мастерскую в Париже. Поездка на юг Франции (Марсель, Кассис).

1928

Писала заказные портреты. В Париж приехала дочь Екатерина. Участвовала в ретроспективе «Старое и новое русское искусство» (13 работ; пейзажи, портреты, натюрморты) на Международной выставке в Брюсселе. Летом в Брюгге писала портреты семьи барона Ж.-А. де Броуэра. Работала в Кассисе. Участвовала в выставке русских художников в Париже (Галерея М. С. Лесника).

В декабре 1928 - январе 1929 поездка в Марокко (Марракеш) на средства барона Ж.-А. де Броуэра. Создала более 130 работ: портреты и жанровые сцены, пейзажи (в т.ч. «Марокканка в белом», «Марракеш. Фигуры в дверях», «Марракеш. Стены и башни города», «Марракеш. Вид на горы Атлас с террас», «Освещенная солнцем», «Солдат-сенегалец», «Мальчик-музыкант»). Персональная выставка (совместно с В. В. Лебедевым) в Выборгском доме культуры в Ленинграде. Экспонировалось 100 работ. Вышли каталог со вступительной статьей Вс. Воинова («Выставка картин З. Е. Серебряковой». Л., 1929) и брошюра Н. Э. Радлова «З. Е.Серебрякова. К выставке Ленинградского областного совета профессиональных союзов» (Л., 1929).

1929

Работала над портретами и пейзажами. Персональная выставка в галерее Бернхейма-Младшего (марокканские работы). Персональная выставка в галерее В. О. Гиршмана в Париже (французские работы). Поездка на юг Франции (Ницца, Кастеллан).

1930

Исполняла заказные портреты, писала пейзажи, виды Люксембургского сада. Участвовала в выставке русской живописи и графики в Берлине и выставке группы художников «Мир искусства» в Белграде. Поездка на юг Франции (Сен-Тропе, Коллиур, Монреже). Созданы «Коллиур. Катя на террасе», «Порт в Коллиуре», «Коллиур. Мостик с козами», «Коллиур. Улочка с аркой». Персональная выставка в галерее Ж. Шарпантье в Париже.

1931

Исполняла заказные портреты. Летом — поездка на юг Франции (Ницца, Ментона). Участвовала в выставке мужского и женского портрета и в выставке детского портрета, устроенных Французским объединением деятелей искусства в Париже (Дом артистов). Персональные выставки (совместно с Д. Д. Бушеном) в Антверпене (галерея Брескот, 27 работ) и в Брюсселе (Маленькая галерея, 26 работ).

1932

В феврале-марте поездка в Марокко (Фес, Сефру, Марракеш) на средства Ж.-А. Броуэра и А. Лебефа, во время которой создано более 200 произведений: среди них — «Марокканец в синем», «Марокканка в розовом платье», «Марокканец в зеленом», «Верблюды», «Задумчивый человек в голубом». Летом поездка в Италию (Флоренция, Ассизи). Участвовала в выставках «Русское искусство» в Париже (галерея Ренессанс) и «Русская живопись двух последних столетий» в Риге. Участвовала в выставках «Детские лица и сцены» в галерее Б. Вайль в Париже и русской живописи в Риге. Персональная выставка в галерее Ж. Шарпантье в Париже (63 работы, из них 43 — марокканские картины).

1933

Поездка в Савойю (Аннеси, Ментон-Сен-Бернар). Писала пейзажи. Смерть матери (Е. Н.Лансере) в Ленинграде.

1934

Участвовала в выставке портрета, устроенной Французским объединением деятелей искусства в Париже. Поездки в Овернь (Эстен) и Бретань (Пон-л’Аббе, Лескониль), писала пейзажи («Городок Пон-л’Аббе. Порт», «Бретань. Лескониль») и портреты («Хозяйка бистро Пон-л’Аббе», «Молодая бретонка», «Портрет молодого рыбака»). Работала над натюрмортами, писала скульптуру в Лувре. Работала над эскизами панно для холла в усадьбе «Мануар дю Реле» барона Ж.-А. Броуэра в Помрейле близ Монса (Бельгия). Переезд в мастерскую на Монмартре.

1935

Участвовала в выставке «Русское искусство XVIII — XX столетий» в Праге. Поездка в Бретань. Писала скульптуру в Лувре, натюрморты из овощей и фруктов («Рыбы на зелени»).

1936

Работала над панно для холла в усадьбе «Мануар дю Реле» барона Ж.-А.Броуэра в Помрейле близ Монса (совместно с сыном Александром, исполнившим четыре географических карты). Писала скульптуры Ж. Пилона и А. Куазво в Лувре.

1937

Поездки на юг Франции (Кастеллан) и в Бретань (Конкарно). Писала скульптуру в Лувре. В ГРМ поступила картина «Баня» (1913).

1938

Персональная выставка в галерее Ж. Шарпантье в Париже (40 работ; портреты, пейзажи, ню, натюрморты, рисунки луврских скульптур). Поездки в Англию, на Корсику (Кальви), в Савойю (Экс-ле-Бен), Италию (Сан-Джиминьяно). Перенесла тяжелую операцию на глазах. Написан «Портрет А. А. Черкесовой-Бенуа».

1939

Поездки в Англию (Лондон), Швейцарию (Женева, Адельбоден), Бретань (Треберден). Писала пейзажи и портреты («Портрет графини Р. Зубовой»). Переезд в дом на улице Кампань-Премьер (Campagne Premiere) в районе Монпарнас.

1940

Писала портреты и этюды обнаженной натуры. Писала портреты, пейзажи Парижа, скульптуру в саду Тюильри и этюды обнаженной натуры. Немецкие войска заняли Париж. Прекратились связи художницы с родственниками за рубежом.

1941

Участвовала в выставке «Осеннего салона» в Париже. Портреты С. Иванова, Б. Поповой.

1942

Перенесла тяжелую операцию. В Саратове умер в тюрьме ее брат Н. Е. Лансере. Работала над портретами, натюрмортами и пейзажами.

1945

В августе поездка на юго-запад Франции, на курорт Сали-де-Беарн.

1946

Писала портреты, пейзажи Парижа. Русский музей в Ленинграде приобрел у Е. Б. Серебрякова картину «Баня» (1912). В Москве умер брат Е. Е. Лансере. Возобновилась переписка с детьми и родственниками в СССР, прерванная Второй мировой войной. Ее картины экспонировались на выставке портретов русских художников XVIII-XX вв. в Москве.

1947

Летом поездка в Англию. Зинаида становится членом «Синдиката французских художников». Написан «Портрет С. М. Драгомировой-Лукомской».

1948

Летом поездка в Англию. Написан «Натюрморт с яблоками и круглым хлебом».

1949

Работала над заказными портретами в Бургундии (Эпири) и Оверни (Ламот). Летом поездка в Англию.

1950

Поездка на юго-запад Франции (Сали-де-Беарн). Писала животных, натюрморты с цветами.

1951

Писала пейзажи и этюды. Поездки в Англию и Швейцарию (Женева, Бельвю).

1952

Созданы картины «Александр в карнавальном костюме» и «Натюрморт с кувшином».

1953

Поездка в Англию.

1954

Персональная выставка (совместно с Александром и Екатериной) в ее мастерской на улице Кампань-Премьер. Написаны портреты Элен де Руа, княгини Жан де Мерод. Летом поездка в Швейцарию (Женева).

1955

Летом поездка в Швейцарию (Женева). Третьяковская галерея приобрела холст «За обедом». В Нью-Йорке вышел первый том книги А. Н. Бенуа «Жизнь художника», в которой он писал и о Серебряковой.

1956

Писала натюрморты с деревенским хлебом, с морскими ракушками. Созданы портреты М. Е. Калачевой, сестры художницы, и графа П. С. Зубова.

1957

Поездка в Португалию (Кашкайш).

1958

Летом поездка в Англию.

1960

В Париже ее посетила дочь Татьяна, с которой она встретилась впервые через тридцать шесть лет. Татьяна высказала идею устройства персональной выставки художницы в СССР. Участвовала в выставке «Семья Бенуа» в Лондоне (три пейзажа).

1961

Создан «Портрет С. М. Лифаря».

1962

Тремя работами (портреты С. М. Лифаря, И. Шовире и М. Бельмондо) участвовала в вечере в пользу русских инвалидов Первой мировой войны, устроенном Лифарем. Ее картины экспонировались на выставке картин и рисунков художников начала XX в. из собрания Ф. Ф. Нотгафта в Ленинграде. Поездка во дворец Лафит-Ротшильд близ Бордо.

1964

Вместе с Александром, Екатериной и приехавшей в Париж Татьяной отбирала работы для выставки в СССР. В Москве вышли книги «Очерки по истории русского портрета конца XIX — начала XX века» с главой И. М. Шмидта о Серебряковой и «Русская жанровая живопись XIX — начала XX века» со статьей В. А. Прыткова «Жанровая живопись 1900-1917 годов».

1965

Персональная выставка в Москве (выставочный зал Союза Художников СССР), сопровождавшаяся каталогом со вступительной статьей А.Н. Савинова. Она вызвала поток публикаций-откликов в журналах и газетах: В. П. Лапшина («Искусство»), К. С. Кравченко («Художник»), А. Н. Савинова («Огонек»), Т. Б.Серебряковой («Москва»), Е. Я. Дороша («Театр»), Д. А. Шмаринова («Советская культура») и др. Затем выставка состоялась в Киеве (КГМРИ).

1966

Персональная выставка в Ленинграде (ГРМ). После нее Русский музей приобрел 21 работу. В Новосибирске открылась выставка ее работ из собрания Л. М. Розенфельда. Сын Евгений навестил ее в Париже.

1967

В начале года Евгений и Татьяна навестили мать в Париже. Она исполнила их портреты. Скончалась в Париже 19 сентября, погребена на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа.

Биография составлена Павлом Павлиновым, экспертом Фонда Зинаиды Серебряковой.

Оригинал взят у aldusku в Синий экспресс творчества Зинаиды Серебряковой

Вчера успел прыгнуть в последний вагон уходящего поезда ретроспективной выставки Зинаиды Серебряковой, который пронеся по Инженерному корпусу Третьяковской галереи. За окном мелькали этапы творческой жизни великой художницы от юношеских рисунков, выполненных в усадьбе в Нескучном, до величественных панно для бельгийской виллы Мануар дю Реле в Помрейле. С учетом огромного пути билет на экспресс стоил недорого - 600 руб. Внимательные кондуктора не давали отдыхающим запечатлеть прекрасный миг на фото.

Жаль, что фотосъёмка была запрещена. К выставке был выпущен прекрасный альбом-каталог (обязателен к приобретению!) и предлагалось еще 4, но … типографские краски не могут передать весь колорит Серебряковой. Например, каноническая работа - «За туалетом. Автопортрет» 1909 , рассматривать которую я начал еще в глубоком детстве на почтовой марке, оказалось очень светлой, просто святящиеся белизной январского инея (а вовсе не грязно серо-белового цвета тающего мартовского снега с пейзажов Левитана). С удивлением обнаружил, что практически все репродукции усекают картину - обрезается рамка зеркала (приносящий эффект картины в картине), и единственный элемент, который отражается и даёт понимание, что мы видим лишь отражение художницы, - подсвечник (оставляют лишь его отражение).

Открытием для меня стало насколько удивителен и разнообразен мир художницы. Пейзажи от яркой малороссийской глубинки до тёмно-серого Парижа, портреты от харьковского крестьянина до марокканской одалиски. И конечно же, портреты людей, окружающих Зинаиду Евгеньевну, для нас - великих деятелей культуры. Интересно наблюдать, трансформацию творчества и личности художницы. Вначале, ведя закрытый образ жизни в усадьбе Нескучном - автопортреты, с момента женитьбы добавляются портреты мужа, детей. А потом … революция, смерть мужа, расставание с детьми, чужбина - болезненно расширили круг творческих интересов художницы.

Наша героиня из сверхталантливой семьи Бенуа-Лансере. Единственный нехудожник из этой семьи её муж - Борис Анатольевич Серебряков, он же и её двоюродный брат, который выбрал судьбу железнодорожника. Он рано умер, в 1919 году в Харькове от тифа. А она оставила детей и уехала в Париж. Очень много написано о страданиях художницы на чужбине и болезненном разрыве с детьми. По моему мнению, это был сознательный и достаточно эгоистичный выбор. Характер Зинаиды Евгеньевны был не сахар, чего стоит то, как она обливала грязью своего финансового покровителя, мецената барона Ж.-А. Броуэнер.

Больше всего мне понравилась работа «За завтраком». 1914 (ГТГ, приобретена в 1955 из собрания Л.А. Руслановой) . Тут есть все: безумно красивый синий цвет, и сочетание желтого Ван Гога (вся картина - разнообразие синего цвета с краплением яичного желтого кувшина, супа, булочек, держателей салфеток, печной задвижки). Яркотемные, пронзительные глаза детей словно с икон. Много можно увидеть бытового: характер сына Евгения (будущего архитектора и реставратора) изображённого меланхоличным на заднем плане, подчеркнуто похожим на отца.

Большим открытием для меня стало, что портреты близких и автопортреты носят характер достаточно далекий от реальности. В сторону идеализации. Что касается изображения себя, то тут стоит только взять фотографии и все становится очевидно. Как сказала моя любимая, Зинаида Евгеньевна себя не обижала… Это касается и друзей. Например, автор первого исследования о творчестве Серебряковой, её друг - Сергей Ростиславович Эрнст, превратился из пухлого краснощёкого вологодского юноши в худощавого аристократа с резкими угловатыми чертами лица . Описание внешности Эрнста встречается у многих деятелей Серебряного века, я же взял у основателя , члена Кружка любителей изящных изданий Вейнера П.П.

Удивлён был увидеть целый цикл, посвященный балету. Некоторые вещи очень созвучны Дега (забыл отметить в ранних малорусских пейзажах мне были видны яркие следы импрессионистов). Запомнились: нежная работа: «Девочки-сильфиды. Балет „Шопениана“» и ярко-голубой портрет величайшего артиста театра и библиофила Сержа Лифаря .

Этюды к оформлению ресторана Казанского вокзала в Москве переносят нас в сказочный мир Востока. Напоминают работы Кузнецова Павла Варфоломеевича (1878–1968), входящего в «Мир искусства».

«Крестьянский цикл» произвел впечатление. Его яркие, пронзительные цвета заставляют вспомнить и Ренессанс, и иконопись. Я был знаком с этой стороной творчества Серебряковой только по серии открыток «Типы крестьян Курской губернии», изданной Общиной Святой Евгении. Вспомнились работы Питера Брейгеля Старшего.

Для многих полотен позировал плотник Игнат Дмитриевич Голубев , работающий в усадьбе в Нескучном. Вот так и вошел в историю простой мужичек, перещеголяв количеством портретов знаменитых современников Серебряковой. А женские образы писались с Пелагеи Гречкиной.

Отдельно хотел выделить пристрастие Серебряковой к синему цвету. Бесконечность оттенков синего можно увидеть в работах только смотря в живую.

Половина работ Зинаиды Евгеньевны на одну четвертую недописанны, на холстах осталось незаполненное красками или темперой место. Во многих портретах фон прописан только в области головы для придачи объема и лучшей цветопередачи. В некоторых работах это придает эффект незаконченности, недосказанности.

Завершу свою заметку, продолжив аналогию с поездом. В Париже, где прожила большую часть жизни наша героиня есть Лионский вокзал, на который пребывает знаменитый «Голубой экспресс» (Le Train Bleu). Скоростной железнодорожный состав глубокого синего цвета, состоящий из 12 роскошных вагонов и перевозящий аристократов от Лазурного Берега до Ла-Манша по Южноафриканской железной дороге. В начале XX века он стал символом роскоши и дал название знаменитому ресторану на этом вокзале. Интерьер любимого ресторана К. Шанель и Л. Бессона полон золота, прекрасных живописных пейзажей и синего цвета. Но несмотря на величие и аристократизм, он остается рестораном при вокзале, и тут дамы в дорогих вечерних нарядах соседствуют с забежавшими в спортивных костюмах темнокожими жителями бывших французских колоний. Так и творчестве Серебряковой простые крестьяне вдруг случайно оказываются на фоне глубокого синего Ренессанса, великое сочетается с малым, русская душа с африканской жарой…

Размещая здесь электронные репринты полотен Серебряковой, - я руководствовался не хронологией и чем-либо ещё, а исключительно своими пристрастиями. В конце заметки: предисловие к выставке и в виде отдельной заметки хроника жизни и творчества Зинаиды Серебряковой (не уместилось:)).

Также обращаю Ваше внимание на замечательные обзоры данной выставки моих друзей по ЖЖ: galik-123 и pro100-mica

Дом семейства Лансере в Нескучном. 1904. Бумага, акварель, графитный карандаш. 24,1х33,5 (ГРМ)

В мастерской О.Э. Браза. 1904. Бумага, гуашь, графитный и угольный карандаши. 43,5 х 31,5. ГТГ

...Вы спрашиваете о моих занятиях в мастерской О.Э. Браза? Собственно, системы преподавания у него не было - все рисовали или писали как кто хотел, модель была всегда женская -было больше учениц, чем учеников. Осип Эммануилович появлялся довольно редко сам в мастерской, занятый своими собственными заказами (он писал, например, в соседней мастерской портрет Марии Николаевны Кузнецовой, артистки, певицы Мариинского театра). Да, вспомнила о ценном совете Браза всем его ученикам - видеть «общее» при рисовании, а не рисовать по «частям».

З.Е. Серебрякова - А.Н. Савинову. Париж, 08.01.1965 // Серебрякова. Письма. С. 207

Пахота. Нескучное. 1908 Бумага, темпера. 42 х 56. Графитный карандаш. Частное собрание, Лондон

Дом в селе Нескучном. 1919. Бумага, гуашь, темпера. 49,8х64 ГТГ

Кипарисы в Крыму. 1911. Бумага, темпера. 43,3 х 43,5 ГТГ.

Автопортрет. 1906. Холст, масло. 69,5 х 6. Частное собрание, Москва

За туалетом. Автопортрет. 1909. Холст на картоне, масло. 75 х 65. ГТГ

Этюд девушки. Автопортрет. 1911. Холст, масло. 72х58,5. ГРМ. СПб.

За завтраком. 1914. Холст, масло. 88,5х107 (ГТГ, приобретена в 1955. Ранее была в собрании Л.А. Руслановой)

Портрет Е.Е. Лансере в папахе. 1915. Бумага, темпера. 33 х 22. Частное собрание, Москва

Изображен Евгений Евгеньевич Лансере (1875–1946), старший брат З.Е. Серебряковой, график и живописец, мастер монументальной живописи.

Был членом «Мира искусства» и активным участником выставок объединения. Работал над иллюстрациями к повестям Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат» и «Казаки». Неоднократно путешествовал по Европе, посетил Сибирь, Маньчжурию и Японию. В 1914 находился на Кавказском фронте в качестве военного корреспондента. Работал в Дагестане, Чечне (1912–1919).

В 1922-1929 путешествовал по Грузии, Армении, Азербайджану и нагорному Дагестану, работал в Зангезуре, Сванетии, Дагестане. Посетил Турцию. В 1927 по заданию Наркомпроса Грузии был командирован в Париж. Жил в Тбилиси (1920-1934), преподавал в Академии художеств в Грузии. С 1934 жил в Москве. Исполнил росписи зала ресторана Казанского вокзала в Москве . Руководитель монументальной мастерской Всероссийской Академии художеств, профессор. Заслуженный деятель искусств Грузинской ССР, народный художник РСФСР.

Купальщица. 1911. [Портрет сестры - Екатерины Зеленкова]. Хост, масло. 103,5х89,5. ГРМ. СПб.

Дети на лугу (Женя и Шура). 1909. Бумага, темпера. 39х48 Частное собрание, Москва

Шура спит под лоскутным одеялом. 1908. Бумага, темпера. 23 х 33,5 Частное собрание, Москва

Семейный портрет. (В доме Бенуа). 1914 Бумага, темпера, гуашь, белила. 34.3 х 46,3. Собрание KGallery, Санкт-Петербург

Крестьянка с квасником. (Пелагея Гречкина). 1914. Холст, масло. 87х73. Нижегородский ГХМ

Портрет И.Д. Голубева. 1914. ГРМ

Серебряковых плотником работал Игнат Дмитриевич Голубев. Он изображен на картине «Крестьяне», 1914. Когда мама впервые увидела открытку с этой работы, воскликнула: «Да это же мой отец!». И говорила нам, что он очень похож. У Серебряковых дедушка работал не только плотником - он был «мастером на все руки», послушным, исполнительным. Его очень ценили, относились к нему хорошо, бил шутку, был умным, талантливым...

Федоренко Е.Г. Семья З.Е. Серебряковой // Серебрякова. Письма. С. 232.

Портрет С.Р. Эрнста. 1921. Холст, масло. 81х72. Нижегородский ГХМ

Портрет С.Р. Эрнста. 1922 Бумага, темпера. 64 х 47,5. Карандаш. ГРМ

Портрет художника Бушена в маскарадном костюме. 1922. Бумага, пастель. 64х45. ГТГ

Изображен Дмитрий Дмитриевич Бушен (1893–1993) , живописец, график, сценограф. Потомок гугенотов, обосновавшихся в России в царствование Екатерины II. Родился во Франции, где мать лечилась от туберкулеза. После ранней смерти матери (1895) был перевезен в Санкт-Петербург и воспитывался в семье тетки - Е.Д. Кузьминой-Караваевой (урожд. Бушен). В 1912 окончил 2-ю Санкт-Петербургскую гимназию. Уехал в Париж, посещал Академию Рансона и познакомился с М. Дени и А. Матиссом. В 1913 поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. В годы учебы встретил будущего искусствоведа С.Р. Эрнста, который до конца дней был его ближайшим другом. Познакомился с художниками общества «Мир искусства». Был дружен с А.А. Ахматовой и Н.С. Гумилёвым. Одновременно с учебой в университете занимался в Рисовальной школе ОПХ, где привлек внимание директора школы Н.К. Рериха.

В 1915-1917 работал помощником хранителя Музея ОПХ.

В 1918-1925 работал младшим хранителем ГЭ в отделении фарфора и драгоценностей.

В годы революции ему покровительствовал А.Н. Бенуа. Вместе с С.Р. Эрнстом занимал комнату в квартире Серебряковых в фамильном доме Бенуа. Исполнял экслибрисы, оформил книги для издательства «Аквилон»: «Три рассказа» А. де Ренье (1922), «Венецианское стекло» А.Н. Кубе (1923) и «О бронзе» П.П. Вейнера (1923). В 1925 поселился в Париже. Все последующие годы писал пастелью и гуашью небольшие по формату картины: цветы, натюрморты, пейзажи Франции, городов Италии, особенно Венеции, сцены из жизни театра и цирка. В конце 1920-х разрабатывал рисунки тканей и модели одежды для французских модных домов Пату. Риччи Ланван и Лелонг. Создал эскизы костюмов для Анны Павловой и Иды Рубинштейн. С середины 1930-х главное внимание уделял работе в театре. В 1977 иллюстрировал французское издание «Поэмы без героя» А.А. Ахматовой .

Не удержался: фото совместной могилы Дмитрий Бушена и Сергея Эрнста. Надпись внизу: «КАКАЯ РАДОСТЬ ТЫ ПРИШЕЛЪ». Кладбище Монпарнас. .

Евгений Исидорович Золотаревский (1908-1967), художник-декоратор, сын скульптора Исидора Самойловича Золотаревского (1885-1961) и Фанни Соломоновны (урожд. Бронштейн, двоюродной сестры Л.Д. Троцкого).

И.С. Золотаревский, известный посмертной маской С.А. Есенина, изобрел технику факсимильного воспроизведения скульптуры и выступал с идеей создания музейных «станций» по всей стране, которые, подобно электрическому свету, «будут рассеивать тьму невежества в широких народных массах». Эту идею он воплотил в жизнь, создав в свой квартире, мастерскую по изготовлению копий и распространяя их по различным областям страны.

И.С. Золотаревский был близок художникам «Мира искусства», его портрет в 1922 написал Б.М. Кустодиев (ГРМ). Его квартира из 14 комнат на Большой Морской с большим количеством антикварных коллекций напоминала палаццо, по словам А.А. Осмеркина, посетившего его в 1927 году. В этой обстановке и был написан З.Е. Серебряковой портрет его сына Евгения, образ которого напоминает изображения юношей итальянского Возрождения.

Портрет М.А. Тройницкой. 1924. Холст, масло. 75 х 65. ГРМ

Марфа Андреевна Тройницкая (урожд. Панченко, 1889–1942?), первым браком замужем за художником С.П. Яремичем, по второму браку - жена С.Н. Тройницкого, искусствоведа, директора ГЭ (1918–1927).

Девочки у рояля. 1922. Холст, масло. 96х68. Частное собрание. Москва

Голубые балерины. 1922. Бумага, пастель. 63х48. ГРМ

Девочки-сильфиды. Балет «Шопениана». 1924 Холст, масло. 82,5 х 103 ГТГ

Париж. Вид набережной. Середина 1920-х Бумага, гуашь. 45 х 58 Частное собрание, Париж

Александр Александрович Попов (1880-1964) , кадровый офицер русской императорской армии, эмигрировал во Францию в 1919. В 1920 открыл в Париже антикварную галерею Попов и К° (Galerie Popoff & Сіе). Крупнейший коллекционер русского искусства во Франции, обладатель одного из самых значительных собраний русского фарфора, находящихся за пределами России, знаток русской акварели пушкинского времени. Начиная с 1930-х, его клиентами были члены британской королевской семьи, а также Дж. Аньелли, М.Л. Ростропович и Л. Бернстайн. Попов тесно общался с представителями русской эмиграции, среди которых были З.Е. Серебрякова, К.А. Коровин, Ю.П. Анненков, Ф.А. Малявин, К.А. Сомов и другие. Работы этих художников выставлялись в его галерее.

В 1935 галерея была награждена первым почетным Гран-при Парижа за высочайшее качество выставляемых работ.

После смерти Попова его галерея была приобретена семьей потомственных французских антикваров Барюш, которые сохранили завоевавшее известность прежнее название галереи и продолжали собирать, изучать и показывать русское искусство. Значительная часть коллекции - акварели и рисунки художников пушкинской эпохи - была представлена в 1999 в ГМИН на выставке «Современники Пушкина. 100 акварельных портретов из парижского собрания В 2008 вышел каталог «Шедевры русского фарфора ХVIIIвека из собрания галереи «Попов и К°». В 2009 аукционный дом Christie"s провел торги русской коллекции: галереи Попов и К°.

Портрет С.М. Лифаря. 1961 Бумага, масло. 71,8 х 58. Собрание А.Н. Володчинкого, Москва

Последнее время у меня было несколько «сеансов»: сделала 2 наброска с Сергея Михайловича Лифаря, любезно согласившегося позировать мне. Нарисовала его маслом на бумаге. Он занимательный человек, много видевший, много пропутешествовавший по всему свету... <...> Больше всего мы с ним говорили о Пушкине - у него ведь в собранье подлинные письма Пушкина к Наталье Н. Гончаровой! Он издал сам книгу с полным текстом этих писем, устраивал здесь выставку в 1937 году Пушкинскую, а затем Лермонтовскую...

З.Е. Серебрякова - Т.Б. Серебряковой. Париж, 23.12.1961 // Серебрякова. Письма. С. 175.

Ментона. Пляж. 1931. Бумага, темпера, лак. 43х59. ГТГ

Вид на порт. Коллиур. 1930 Бумага, гуашь. 43х60. Частное собрание, Париж

Лежащая одалиска в голубом покрывале. 1932 Бумага, пастель. 48х63. Fondation Serebriakoff, Париж

Юриспруденция. 1936-1937 Холст, масло. 165х100. Часть панно для бельгийской виллы Мануар дю Реле в Помрейле. Заказчик: барон Ж.-А. Броуэнер. Галерея «Триумф», Москва

Сан-Джиминьяно. 1937 Бумага, гуашь. 40 х 60. Частное собрание, Париж

Ассизи. 1932 Бумага, гуашь. 44 х 60. Частное собрание, Париж

Сад Боболи. Флоренция. 1932 Бумага, темпера. 42 х 57. Частное собрание, Париж

О выставке (текст кураторов)

В 2017 году исполняется 50 лет со дня смерти Зинаиды Серебряковой (1884–1967) и отмечается столетие революционных событий 1917 года - времени, когда судьба Серебряковой, как и многих и многих людей, трагически переменилась. Этим датам посвящена выставка произведений художницы в Третьяковской галерее и сопровождающее ее издание.

Первая большая монографическая выставка Серебряковой была подготовлена Третьяковской галереей в 1986 году. В 2013-м в Галерее прошла выставка парижского наследия Зинаиды Евгеньевны, а также произведений ее детей - Александра и Екатерины, полностью составленная из работ, хранящихся во французских собраниях. Нынешняя ретроспектива - наиболее полный показ работ Серебряковой за последние 30 лет, в котором делается акцент на самом ярком, русском периоде ее творчества.

Настоящее выставка включает более 220 произведений живописи и графики из музейных и частных собраний. Представлены самые ранние, почти детские произведения Серебряковой, исполненные в доме Бенуа, в заграничных путешествиях, в студии О.Э. Браза и парижской Академии де ла Гранд Шомьер, которые помогают проследить формирование и развитие таланта представительницы художественной семьи Бенуа - Лансере.

Особое место отведено портретам - главному жанру в творчестве Серебряковой. Эти произведения, изображающие близких родственников и друзей, созданы не по заказу и сохраняют в себе теплоту домашней обстановки. Отдельно представлены детские портреты, а также сцены семейной жизни. Исполненные темперой и пастелью, эти беглые зарисовки живо передают атмосферу дома Серебряковых.

Значительное место среди работ русского периода отведено пейзажу. В изображениях Нескучного, написанных преимущественно темперой, художница стремится к картинной законченности и эпическому звучанию образов. Те же черты присущи пейзажам Крыма и Царского Села.

Крестьянская тема представлена портретными зарисовками, этюдами, эскизами и картинами «Баня», «Жатва», «Беление холста».

В особые разделы выделены эскизы монументальных росписей к Казанскому вокзалу в Москве и серия картин, раскрывающих закулисный мир Мариинского театра.

Работы парижского периода отобраны во французских коллекциях. Ни одна из них не повторяет предыдущего показа на выставке 2013 года. Эти произведения выставляются в России впервые. Также впервые московскому зрителю представлены декоративные панно виллы Ж.-А. де Броуэра, долгое время считавшиеся погибшими в годы Второй мировой войны. Обнаруженные в 1990-е годы, они были привезены в Россию, отреставрированы и показаны на выставке в Государственном Русском музее в 2007 году.

Работы сгруппированы по тематико-хронологическому принципу и соотнесены с этапами жизни художницы. Каждый раздел сопровождается фрагментами искусствоведческих текстов и мемуарных свидетельств людей, близко соприкасавшихся с искусством Серебряковой и сохранивших живые воспоминания о ее личности. Эти цитаты позволяют сопоставить нынешнее восприятие работ Серебряковой с восприятием современников, помогают глубже понять ее мировоззрение, выявить художественные пристрастия и черты характера. Выставка ставит задачу показать искусство художницы сквозь призму окружавшей ее жизни, утверждая тем самым значимость натуры в ее художественном развитии. «У меня не было ни тогда (ни теперь) «определенных идейных исканий», и Вы правы, что пребыванье в Нескучном позволило мне увидеть взволновавшую меня тему - рисовать крестьян и увлекаться их образами...» - писала Серебрякова.