Ученые недавно выяснили, что сила воли - вполне измеряемый ресурс. В процессе использования она истощается. Когда ешь определенные продукты - увеличивается. А еще ее можно накачать!
Катя Чекушина
Задумывался ли ты, сколько желаний среднестатистический житель большого города испытывает в течение дня? Ученые из Вюрцбургского университета недавно ответили на этот вопрос с доскональной точностью. Двести человек в течение недели носили с собой специально запрограммированные смартфоны, которые периодически издавали резкий звук, после которого участники эксперимента должны были сообщить ученым, хочется ли им чего-либо в этот момент и чего именно.
Выяснилось, что примерно три четверти времени бодрствования современный житель мегаполиса испытывает желания, причем, увы, самые примитивные. Чаще всего людям хочется что-нибудь съесть. На втором месте - поспать. На третьем - отвлечься от работы, поиграв в какую-нибудь компьютерную игрушку или проверив социальную сеть. Наконец, на непризовом четвертом месте находятся сексуальные фантазии. Нет, мы, конечно, и без немецких ученых прекрасно знаем, что до нирваны нам всем очень далеко. Да и черт с ней! Нас интересует другой любопытный факт: треть всех испытываемых желаний современный человек признает вредными и пытается им противостоять (при этом лучше всего у нас получается отказываться от сна, секса и случайных покупок, а хуже всего - от прокрастинации на работе). Получается, четверть всего нашего времени мы сопротивляемся соблазнам, используя ту самую силу воли.
Воля к победе
Что же это такое? Американский профессор Рой Баумейстер утверждает, что сила воли - основополагающее качество в судьбе современного человека. Карьера, здоровье, семья, накопления на старость и количество друзей - все это в твоей жизни определяет именно она. В принципе, звучит логично, поскольку исключительно сила воли заставляет тебя работать на износ и не грубить шефу; она же ведет тебя в спортзал; помогает трезво оценить последствия семейного скандала и простить, когда на самом деле хочется сесть в машину и уехать навсегда из этого ада; наконец, именно с ее помощью ты в дождливый вечер бросаешь ужин и свежескачанный сезон любимого сериала, чтобы поехать к менее волевому другу, который наорал на шефа, послал жену и собирается пропить все свои накопления.
Конечно, не исключено, что когда ты, весь такой положительный, богатый и семейный, соберешься на пенсию, то поймешь, что жизнь попросту прошла мимо. Однако мы сейчас не об этом. Вернемся к американским ученым, которые получают свою немалую зарплату именно потому, что не довольствуются логическими рассуждениями, а проводят всякие любопытные эксперименты. Как раз недавно были опубликованы результаты одного 30-летнего исследования, которое замеряло влияние силы воли на судьбу человека. Эксперимент начался в Стэнфордском университете, штат Калифорния, в 1972 году.
Профессор Уолтер Мишелл решил установить возраст, в котором у детей впервые проявляется сила воли. Он собрал обширную группу сладкоежек от 4 до 6 лет и каждого подопытного по очереди запустил в пустую комнату, посреди которой стоял стол, а на столе - тарелка с кусочком зефира маршмэллоу.
Ребенку было сказано, что лакомство можно съесть в любой момент, однако, если он дождется возвращения дяди-ученого, то получит вторую такую же. Многие клали зефир в рот, едва только взрослый уходил за дверь, но были и те, кто прождал долгих 15 минут, чтобы получить заслуженную награду (среди 6-летних, как и подозревал профессор Мишелл, таких оказалось больше).
На этом эксперимент должен был бы завершиться, если бы в нем участвовали случайные дети. Однако в числе подопытных оказались дочери профессора, а также их друзья, соседи и одноклассники. Дочки обсуждали с папой успехи других детей, и Мишелл заметил четкую закономерность: те, кто когда-то в эксперименте дождался награды, лучше учились в школе, у них было больше друзей, они реже попадали в неприятные истории.
Спустя 34 года профессор снова собрал своих подопытных и подтвердил эти наблюдения статистически: «волевые» были более здоровы, достигли больших успехов в жизни, реже становились одинокими родителями и попадали в тюрьму.
Итак, теорема доказана. Воля ведет нас к успеху. Однако что делать людям безвольным, например поедающим уже третью зефирину, вместо того чтобы писать нужную и полезную статью? Нам на помощь приходит ранее упомянутый доктор Баумейстер, который утверждает, что свою силу воли можно регулировать самостоятельно. И воздержание от зефира, кстати, не самый плохой способ!
Для начала узнай, насколько все плохо у тебя
Тест: Сильна ли твоя сила воли?
Тест
Сильна ли твоя сила?
1/15
Сможешь ли ты за один присест завершить нудную работу, если у тебя есть возможность безболезненно устроить себе перерыв?
Продолжить
Эксперимент доктора Баумейстера
В самом начале 2000-х годов профессор Баумейстер провел довольно простой эксперимент. Он собрал студентов-добровольцев, которым было велено не есть за несколько часов до проведения теста.
Подопытных разделили на две группы. Одну из них оставили в покое, а другую провели в комнату, где на столе стоял поднос с шоколадным печеньем и миска мытой редиски. Половине из тех, кто зашел в комнату, разрешили угощаться печеньем, а другой половине предложили редис. После этого доктор Баумейстер покинул комнату и с помощью камер наблюдал, как поедатели редиса завидуют черной завистью тем, кому досталось шоколадное лакомство. Впрочем, правила никто не нарушил. После этого все студенты, включая тех, кто даже не подозревал об искушении печеньем, были собраны в одной аудитории, где им предложили решать довольно сложные математические задачи - «столько, на сколько хватит терпения». В результате те, кто ел печенье, и те, кто вообще ничего не ел, потратили на задачи примерно одинаковое количество времени. А вот обиженные редисоеды ушли из аудитории почти в два раза раньше!
Из этого профессор Баумейстер заключил, что сила воли имеет свойство истощаться от активного использования: тем, кому пришлось отказываться от печенья, не хватило настойчивости долго мучиться с задачами.
Впоследствии этот вывод был подтвержден многочисленными похожими экспериментами. В частности, профессор обнаружил, что необходимость делать выбор истощает силу воли точно так же, как необходимость от чего-либо воздерживаться. Подопытные студенты, которым перед решением задач предлагали в течение часа отвечать на вопросы о том, какой подарок они предпочитают в конце эксперимента (футболку или ароматические свечи? Футболку какого цвета? А может быть, ежедневник?), ушли из аудитории гораздо раньше, чем контрольная группа. Возможно, это связано с тем, что мы психологически воспринимаем выбор как упущенные возможности, так что студентам, выбиравшим подарок, пришлось последовательно отказаться от целого списка хоть и маленьких, но желаний. Кстати, это объясняет психологическую усталость от шопинга, когда под конец ты абсолютно безволен и готов купить хоть шубу, хоть занавески, хоть чужого ребенка вместе с цветными мячиками из детской комнаты, лишь бы скорее убраться из этого проклятого торгового центра.
Вечер трудного дня
Шопинг в современном мире вообще является одним из основных испытаний воли. Например, есть теория доктора Дэна Спирса, экономиста из Принстона, который утверждает, что для бедных даже поход в продуктовый магазин - это время критических решений, ведь каждая покупка в их корзине съедает серьезную часть бюджета. В итоге малоимущие оказываются пойманными в замкнутый круг: каждый день они вынуждены принимать столько жизненно важных решений по поводу покупки самых примитивных вещей, что у них просто не остается силы воли, чтобы потратить ее на образование, работу, воздержание от алкоголя и другие возможности социального роста.
Доктор Спирс, может, и перегибает палку, однако совершенно очевидно, что продуктовые списки и закупки на неделю, к примеру, помогут тебе значительно сэкономить не только время, но и силу воли.
Вообще, отношение к своей силе воли (то есть к способности принимать взвешенные решения с заделом на будущее и противостоять соблазнам) как к ограниченному ресурсу заставляет совсем иначе смотреть на вещи. Например, начинаешь понимать, как важно никогда не оставлять важные решения на после того, как разберешься со всякой мелочевкой. А еще, каким бы ты ни был полуночником, лучше воздерживаться от вечерних совещаний, на которых именно тебе предстоит что-то решать. Ведь твою истощенную волю легче всего сломить именно в конце дня, четверть которого, как известно, уходит на противостояние всяким мелким желаниям. Хотя тут может случиться перекос совсем в другую сторону.
Например, стастистика израильских судок показывает, что просьбы о помиловании, рассмотренные в утренние часы, удовлетворяются в 70% случаев, а в вечерние часы - всего в 10%.
Для судьи истощение силы воли выражается в отказе от принятия решения вообще и стремлении оставить все как есть.
Во всяком случае, вечер - не время взвешенных решений. Что, впрочем, может играть и в твою пользу, если решение, к примеру, предстоит принять девушке…
Доза глюкозы
Тем временем профессор Баумейстер не остановился на достигнутом и в 2006 году задумал еще один эксперимент, который, правда, закончился провалом, однако позволил сделать совершенно неожиданные выводы. К этому времени у Баумейстера родилась «теория Марди Грас»*, которая гласила, что кратковременное погружение в бесконтрольные удовольствия способно усилить силу воли человека.
* - Примечание Phacochoerus"a Фунтика: « Марди Грас, или Жирный вторник, - это неделя карнавалов и обжорства, которая проводится в Северной и Южной Америке перед весенним постом и, по сути, напоминает русскую Масленицу »
Проверить свою новую теорию профессор решил по старой технологии - с помощью унылых математических задач и голодных студентов, которые должны были их решать, пока хватит сил. Треть подопытных перед экспериментом получали жирный молочный коктейль со взбитыми сливками и вишенкой, еще треть - безвкусный протеиновый напиток, напоминающий прозрачную слизь, а контрольная группа мучилась над задачами на голодный желудок. Как мы уже сказали, эксперимент с треском провалился: те, кто пил коктейль, и те, кто употреблял безвкусный напиток, показали абсолютно одинаковый результат, который, впрочем, отличался от контрольной группы в лучшую сторону.
Таким образом, выяснилось, что удовлетворение желаний и погружение в удовольствие никак не увеличивают силу воли, но ее явно увеличивает сытый желудок.
Еще несколько экспериментов доктора Натана Де Уолла, когда подопытным давали лимонад с сахаром или сахарозаменителем, подтвердили: доза глюкозы, принятая перед испытанием, значительно повышает силу воли человека и помогает ему в течение более долгого времени принимать эффективные решения. Чуть позже в центре Тода Хезертона провели похожие опыты, сопровождавшиеся сканированием мозга. Оно показало, что глюкоза способствует угасанию активности в так называемых мозговых «центрах удовольствий», которые отвечают за предрасположенность человека к получению немедленной награды, и повышают активность центров, которые контролируют импульсивное поведение. То есть глюкоза помогает нам отложить получение быстрой и очевидной, но малой выгоды ради более выигрышной долгосрочной стратегии, для чего, по сути, и служит сила воли.
Если вернуться к аналогии с шопинг-усталостью, глюкоза - именно то, чего так не хватает нашему мозгу в конце долгого похода по магазинам. Производители сладостей, которые размещают свой товар у касс, поняли это без всяких экспериментов со сканированием мозга.
Итак, вот еще одно правило для принятия ответственных решений или иного проявления силы воли: убедись, что ты делаешь это не на голодный желудок. Правило, впрочем, старо как мир: всем известна агрессивность и невосприимчивость голодных начальников, которые на самом деле просто не хотят делать выбор в пользу долгосрочной, но рисковой стратегии и предпочитают, как израильские судьи, быстро и безопасно отказать, чтобы скорее удовлетворить более насущные желания.
Следить за стабильным «питанием воли» довольно просто: наш мозг, как правило, сам сигнализирует о недостатке глюкозы чувством голода или желанием съесть шоколадку. Однако тем, кто не любит сладкое или привык не замечать голод, придется заняться более глубоким самоанализом. Есть и другие признаки «усталости воли» - например, повышенная раздражительность, стремление обострить конфликты, более острое восприятие неудач, желание купить что-нибудь ненужное. Все это может свидетельствовать о том, что твоя воля находится не в лучшей форме. И об импульсивных решениях, принятых в данный момент, ты потом очень сильно пожалеешь.
Накачать волю
В конце концов доктор Баумейстер пришел к выводу, что сила воли, как и мускулы, не только подвержена усталости и требует питания, но и нуждается в тренировке. Накачивать волю помогают любые примитивные упражнения на самоконтроль. Например, опытная группа, которую попросили в течение недели постоянно следить за своей осанкой и не горбиться (классическое упражнение на силу воли, известное всем нашим мамам), по прошествии этого срока показала лучшие результаты в испытаниях на настойчивость, чем люди, прожившие эту неделю в свое удовольствие. Также известно, что канонически верующие люди, привыкшие к исполнению регулярных ритуалов вроде намаза или медитаций, в целом гораздо лучше проходят тесты на силу воли, чем неверующие. Хотя канонически верующие в нашем мире соблазнов - это вообще люди особенные. От них всего ожидать можно.
Если уж на то пошло, среди бесконечных современных гаджетов даже есть специальные тренажеры силы воли. Например, всевозможные шагомеры, счетчики калорий и программы, которые следят, сколько времени ты проводишь на непрофильных сайтах, чтобы в момент, когда ты перебрал свой лимит, выкинуть тебя из Сети. Этакие заменители совести, которые напоминают тебе регулярно применять силу воли.
Кстати, поскольку мы тебе друзья и в некотором роде заменители совести, то будем откровенны: лимит на прокрастинацию с нашим сайтом исчерпан. У тебя за это время должно было скопиться изрядное количество силы воли, и ее ждут великие свершения!
В теории Т. Рибо о волевых процессах мы находим ответ на главный исходный постулат нашей теории - всё в профессии актёра начинается в воображении. Т. Рибо считает волевую деятельность аналогичной деятельности творческой и связывает волевое действие с творческим воображением.
Рибо пишет: «Какая из форм деятельности духа наиболее аналогична творческой деятельности? Волевая деятельность, - отвечаю я без малейшего колебания. Воображение в области интеллекта эквивалентно воле в области движения.
Волевая сила устанавливается медленно, прогрессивно, встречает препятствие. Индивидуум должен стать господином своих мускулов и при их посредстве распространить свою власть на другие предметы. Рефлексы, инстинктивные движения и движения, выражающие эмоции, являются первоисточниками преднамеренных движений... Она господствует по праву победы, а не по праву рождения, таким же образом и творческое воображение не является во всеоружии. Материалом для него служат образы, являющиеся здесь эквивалентом мускульных движений; творческое воображение тоже проходит через период попыток. Вначале... оно всегда подражательно и только постепенно достигает свойственных ему сложных форм. Это первое сближение - не самое существенное.
Есть аналогии более глубокие: прежде всего полнейшая субъективность как воли, так и творческого воображения. Воображение субъективно, индивидуально, антропоцентрично. Оно стремится от внутреннего к внешнему, к объективированию. Знание (интеллект в полном смысле слова) обладает противоположными чертами: оно объективно, безлично, получает материал извне. Для творческого вообра-
жения регулятором служит внутренний мир, здесь внутреннее преобладает над внешним. Регулятором знания является внешний мир, внешнее преобладает над внутренним. Мир моего воображения есть мой мир, противоположный миру знания, который принадлежит всем людям. Совершенно обратное представляет воля. О ней можно было бы повторить буквально слово в слово то, что мы сказали о воображении. Это повторение бесполезно. Дело в том, что в основе воли и воображения лежит наша индивидуальная причинность, которая не зависит от нашего мнения о природе причинности и воли.
Воля и воображение носят телеологический характер, действуют только в виду какой-нибудь цели, в то время как знание ограничивается констатированием фактов. Всякое желание направлено на что-то определенное, важное или вздорное. Изобретают всегда для чего-нибудь, будь то Наполеон, создающий план кампании, или повар, комбинирующий новое блюдо.
В своей нормальной совершенной форме воля приводит к действию, но у людей нерешительных, подверженных абулии, колебания никогда не прекращаются или принимаемое решение остается невыполненным, не способным реализоваться, осуществиться. Напротив, творческое воображение в своей совершенной форме стремится проявиться во внешнем мире, выразиться в творении, которое существовало бы не только для творца, но и для всех. Наоборот, у простых мечтателей воображение остается внутри в виде смутного абриса, оно не воплощается в эстетическое или практическое создание. Мечтательность эквивалентна проблескам воли. Мечтатели в творчестве - то же, что подверженные абулии в сфере воли.
Бесполезно добавлять, что установленное нами сближение между волей и творческим воображением является только частичным, и цель этого сближения заключается в выяснении роли двигательных элементов».
В сценической теории и практике мы чаще используем не слова «эмоции или чувства», а слово «переживание». Как мы уже неоднократно повторяем, в психологии актёра нас прежде всего интересует, переживает ли актёр то, что переживает его герой, должен ли он переживать, чувствовать, испытывать эмоции персонажа; как добиться правды (или правдивости) актёрских переживаний и т. п. Другими словами, реальны или нет переживания актёра, или повторны, или его чувства это
сочувствия? По этому вопросу существуют и крайние точки зрения и умеренные, так сказать, серединные. Дидро отвечает на этот вопрос отрицательно, правда с одной очень многозначительной оговоркой, допуская актёрские слезы, но такие, которые «текут из мозга». А его последователи считали, что если актёр сам чувствует, переживает эмоции персонажа, это мешает ему контролировать своё поведение на сцене и реакцию зрителей. Все сторонники школы «переживания» полагают, что если актёр не чувствует, не переживает реально соответствующие эмоции своего героя, он может только представлять их, то есть формально показывать эти переживания. Отсюда требование не играть, а быть, т. е. идентифицировать себя с героем. Михаил Чехов считал, что чувства актёра - это со-чувствия, сопереживания персонажу. А может быть существует некая особая категория «чувствований», переживаний, присущих только актёрам? Почему Пушкин говорил о «правдоподобии чувствований»? Вопросов много, как много таинственного и загадочного в этой профессии. С другой стороны, в сценической практике важны и такие понятия как «эмоциональное состояние» актёра (психофизическое самочувствие), «природа чувств», «эмоциональная атмосфера», «эмоциональный настрой», «эмоциональность» актёра на репетиции и спектакле и т. п. И все эти вопросы связаны с такими понятиями как эмоции и чувства, говоря иначе, сценическими переживаниями.
Прежде чем мы перейдём к рассмотрению такой особой и специфической категории как сценические эмоции и чувства (сценические переживания), нам следует подробнее остановиться на вопросе, а что же такое эмоции и чувства человека, как их понимает психология.
Сперва мы хотели бы привести общепринятые в психологии определения.
Чувства - одна из основных форм переживания человеком своего отношения к предметам и явлениям действительности, отличающаяся относительной устойчивостью. В отличие от ситуативных эмоций и аффектов, отражающих субъективное значение предметов в конкретных сложившихся условиях, чувства выделяют явления, имеющие стабильную мотивационную значимость,
Эмоция (от лат. Emoveo - потрясаю, волную) - психическое отражение в форме непосредственного пристрастного переживания жизненного смысла явлений и ситуаций, обусловленного отношением их объективных свойств к потребностям субъекта. В процессе эволюции эмоции возникли как средство, позволяющее живым существам определять биологическую значимость состояний организма и внешних
воздействий. Простейшая форма эмоций - так называемый эмоциональный тон ощущений - непосредственные переживания, сопровождающие отдельные жизненно важные воздействия (например, вкусовые, температурные) и побуждающие субъекта к их сохранению или устранению. В экстремальных условиях, когда субъект не справляется с возникшей ситуацией, развиваются аффекты. Эмоции относятся к внутренней регуляции поведения.
Являясь субъективной формой (Выражения потребностей, эмоции предшествуют деятельности по их удовлетворению, побуждая и направляя её.
Высший продукт развития эмоций человека - устойчивые чувства к предметам, отвечающим его высшим потребностям. Сильное, абсолютно доминирующее чувство называется страстью.
Эмоции могут вызывать также изменения общего эмоционального фона - так называемые настроения.
Характер и динамика ситуативных эмоций определяются как объективными событиями, так и чувствами, из которых они развиваются (например, из любви может развиться гордость любимым человеком, огорчение из-за его неудач, ревность и т. п.). Отношение к отражённым явлениям как главное свойство эмоций представлено в их качественных характеристиках (к ним относится знак - положительный, отрицательный - и модальность ~ удивление, радость, отвращение, негодование, тревога, печаль и т. д.), в динамике протекания самих эмоций - длительность, интенсивность и др. - и их внешнего выражения (эмоциональной экспрессии) - в мимике, речи, пантомимике. Эмоции человека различаются степенью осознанности. Конфликт между осознанными и неосознанными эмоциями чаще всего лежит в основе неврозов.
Эмоции выступают и в роли регуляторов человеческого общения. Одним из средств общения являются выразительные движения, имеющие сигнальный и социальный характер.
Эмоции - это реакции на ситуацию, а не на отдельный раздражитель. ...человек оценивает ситуацию, создаваемую (этим) раздражителем, и реагирует возникновением эмоции на эту ситуацию, а не на сам раздражитель.
Эмоции - это часто заблаговременные реакции на ситуацию и её оценка. ...человек реагирует на ещё не наступивший контакт с раздражителем. ... эмоция выступает в качестве механизма предвидения значимости для животного и человека.
Эмоции - это дифференцированная оценка разных ситуаций. В от-
личие от эмоционального тона, который даёт обобщённую оценку (нравится - не нравится, приятно - неприятно), эмоции более тонко показывают значение той или иной ситуации.
Эмоции - это не только способ оценки предстоящей ситуации, но и механизм заблаговременной и адекватной подготовки к ней за счёт мобилизации психической и физической энергии.
Эмоции - это механизм закрепления положительного и отрицательного опыта. Возникая при достижении или не достижении цели, они являются положительным или отрицательным подкреплением поведения и деятельности (Е.Ильин).
Более реальный подход к пониманию сущности эмоций, а для нашей «имитационной теории» и более практичный, имеется в так называемой «Теории дифференциальных эмоций». Теория дифференциальных эмоций получила свое название из-за центрации на отдельных эмоциях, которые понимаются как отличающиеся переживательно-мотивационные процессы. Эта теория имеет в своей основе пять ключевых допущений:
Девять фундаментальных эмоций образуют основную мотивационную систему человеческого существования.
Каждая фундаментальная эмоция обладает уникальными мотивационными и феноменологическими свойствами.
Фундаментальные эмоции, такие, как радость, печаль, гнев и стыд, ведут к различным внутренним переживаниям и различным внешним выражениям этих переживаний.
Эмоции взаимодействуют между собой - одна эмоция может активировать, усиливать или ослаблять другую.
Эмоциональные процессы взаимодействуют с побуждениями и с гомеостатическими, перцептивными, когнитивными и моторными процессами и оказывают на них влияние.
Теория дифференциальных эмоций признает за эмоциями функции, детерминант поведения в широчайшем диапазоне от насилия и неумышленного убийства, с одной стороны, и самопожертвования - с другой. Эмоции рассматриваются не только как основная мотивирующая система, но и как личностные процессы, которые придают смысл и значение человеческому существованию.
Томкинс обнаружил, что существуют определенные врожденные ограничения эмоциональной системы и они, в свою очередь, влияют на степень детерминированности поведения человека. В то же самое время свобода присуща самой природе эмоций и эмоциональной системы:
Эмоциональную систему по сравнению с двигательной человеку трудно контролировать. Эмоциональный контроль, возможно, успешнее достигается с помощью мимики и двигательного компонента эмоции в сочетании с такими когнитивными процессами, как воображение и фантазия.
Эмоции, привязанные к влечениям и возникающие лишь благодаря им, ограничены в свободе, например, как в случае, когда радость вызывается только едой.
Существуют ограничения эмоциональной системы благодаря синдромному характеру ее неврологической и биохимической организации. Когда возникает эмоция, вовлекаются все компоненты эмоциональной системы, причем с очень большой скоростью.
Память о прошлом эмоциональном опыте накладывает другое ограничение на эмоциональную свободу. Яркие эмоциональные переживания прошлого, представленные в памяти и в мыслях, могут сдерживать или, наоборот, побуждать человека.
Другое ограничение свободы эмоций может налагаться природой объекта эмоции, как, например, в случае безответной любви.
Эмоциональное общение может быть ограничено своего рода запретом, например, смотреть в лицо, особенно в глаза, друг другу.
Другой фактор, ограничивающий эмоциональное общение, - сложные взаимоотношения между языком и эмоциональной системой. Мы не научены точно выражать свои эмоциональные переживания.
В теории дифференциальных эмоций мимика и обратная связь от мимической активности играют чрезвычайно важную роль в эмоциональном процессе и в эмоциональной регуляции. Однако люди, описывая сильные эмоции, обращаются, скорее, к изменениям в висцерально-эндокринной системе (например, говорят «внутреннее чувство»), нежели к проприорецептивным и кожным импульсам, возникающим при мимической деятельности. На это существует ряд причин.
Больше ста лет тому назад Ч. Дарвин заложил основу исследования роли мимических комплексов в эмоциях. На основе его наблюдений можно сделать вывод о том, что выразительное поведение является либо последовательностью эмоций, либо их регулятором. Рассматривая регуляторную функцию выразительного поведения, Дарвин утверждал: «Свободное выражение эмоции с помощью внешних признаков усиливает ее. С другой стороны, подавление настолько, насколько возможно, всех внешних проявлений смягчает нашу эмоцию». Это положение Дарвина стало шагом к гипотезе о роли обрат-
ной связи в эмоциях.
Теория дифференциальных эмоций и в частности «гипотеза обратной связи» не только объясняет, но и снимает спорный вопрос в театральной практике - идти при создании образа «от внешнего к внутреннему» или от «внутреннего к внешнему», - научно объясняя правомерность обоих подходов. В то же время она даёт нам ключ к практическому применению «имитационной теории», отвечая тем самым на наше утверждение: подражая внешнему выражению эмоций (мимика, пантомимика, интонация речи) актёр может испытывать реальные чувства персонажа, но при одном необходимом условии: включения творческого воображения в начальной фазе всего процесса.
Вопросы эмоциональной экспрессии мы рассмотрим в специальной главе. И эта часть учения об эмоциях как никакая другая ближе всего подводит нас к теме сценических переживаний, движений и действий, выразительного поведения, понимания психологических механизмов в осуществлении эмоциональных реакций. Нас прежде всего интересуют мимические и пантомимические способы выражения эмоций, психомоторные, т.е. непосредственно связанные с выразительными действиями и движениями. Но прежде чем перейти к этой практической части психологии актёрского творчества, рассмотрим связи воображения и эмоций (чувства).
В энциклопедических словарях понятие «воля» определяется обычно, как «способность свободного самоопределения к тем или иным действиям». Мы принимаем это определение за непогрешимую истину. На самом же деле оно совершенно неправильно, ибо воля, в которую мы так незыблемо верим, неминуемо терпит поражение всякий раз, как только вступает в конфликт с воображением. Этот закон непреложный, не знающий никаких исключений.
Это кощунство! Это парадокс! – Скажете вы. Нисколько. Это истина, чистейшая истина, отвечу я вам.
Если вы хотите в ней убедиться, откройте глаза, взгляните вокруг себя и постарайтесь уяснить себе то, что вы видите. Вы поймете тогда, что мое утверждение - не теория, взятая из воздуха или порожденная больным мозгом, а лишь простое выражение того, что имеется в действительности.
Предположим, что перед нами на полу доска в 10 метров длины и в 25 сантиметров ширины. Само собой разумеется, каждый легко пройдет по ней с одного конца до другого и при этом ни разу не оступится. Изменим, однако, условия нашего опыта и допустим, что та же доска соединяет в виде мостика две башни высокого собора.
Разве сумел бы кто-нибудь сделать по такому мостику хотя бы несколько шагов? Найдется ли среди моих слушателей хоть один, кто отважился бы на такой подвиг? Конечно, нет. Вы не сделаете и двух шагов, как вас охватит дрожь, и, несмотря на все напряжение вашей воли, вы неминуемо упадете.
Почему же, однако, вы не падаете, когда доска лежит на полу, и почему вы должны непременно упасть, если она прикреплена высоко над землей? Просто-напросто потому, что в первом случае вы представляете себе, воображаете, что вам вовсе не трудно пройти с одного конца доски до другого, тогда как во втором случае в вашем воображении возникает представление, что вы этого сделать не можете.
Заметьте себе, что у вас было желание пройти по доске: достаточно было вам, однако, вообразить, что вы пройти не можете, как это действительно становится для вас абсолютно немыслимым.
Кровельщики и плотники ходят свободно по доскам, расположенным на большой высоте именно потому, что у них развивается представление об этой возможности.
Ощущение головокружения вызывается только нашим представлением о том, что мы можем упасть. Это представление превращается мгновенно в действительность, несмотря на все напряжение нашей воли; это превращение совершается тем более быстро, чем сильнее мы боремся с нашим представлением.
Возьмем человека, страдающего бессонницей. Когда он не производит усилий, чтобы уснуть, он лежит в постели совершенно спокойно. Чем больше, однако, он будет хотеть, стараться уснуть, тем это ему будет труднее и тем больше он будет возбуждаться.
Всякий из нас наблюдал, вероятно, что когда мы забываем чье-нибудь имя и ломаем себе голову, стараясь его вспомнить, оно ни за что не приходит нам на ум; как только, однако, мысль: «я забыл», мы заменяем; другой: «я сейчас вспомню», - так спустя самое короткое время, без всякого напряжения с нашей стороны, имя действительно всплывает в нашем сознании.
Если среди вас есть велосипедисты, пусть они вспомнят, как они учились ездить. Они садились на велосипед, судорожно сжимали обеими руками руль и были всецело во власти боязни упасть. Заметив неожиданна посреди дороги небольшой камень или едущий на ветру экипаж, они старались избегнуть препятствий, но чем больше употребляли для этого усилий, тем неизбежнее было для них столкновение.
А кому из нас не приходилось испытывать приступа смеха? И разве не замечали мы, что смех становится все сильнее и сильнее, чем больше мы стараемся от него удержаться?
Что же происходит в нас во всех этих случаях? Я не хочу упасть, но не могу, удержаться; я хочу уснуть, но не могу; мне хочется вспомнить имя этого человека, но я не могу; я хотел бы избегнуть препятствия, но не могу; хотел бы удержаться от смеха, но не могу.
Совершенно очевидно, что, во всех этих конфликтах, всякий раз без исключения воображение берет верх над волей.
Разве - по аналогии с этим - не наблюдаем мы постоянно, что командир, становящийся во главе отряда, легко увлекает его за собою в атаку, - между тем как один только крик: «Спасайся, кто может!» - почти неминуемо вызывает неудержимое бегство? Чем же это объясняется? Исключительно тем, что в первом случае у солдат пробуждается представление, что они должны идти вперед, в атаку, тогда как во втором случае воображение говорит им, что они побеждены и только поспешным бегством могут спасти себе жизнь.
Панург, несомненно, учитывал заразительное действие примера, точнее говоря, влияние воображения, когда во время плавания на корабле, желая отомстить одному ехавшему с ним вместе купцу, купил у него самого большого барана и бросил его в море: он знал, что все стадо тотчас же кинется следом за ним.
Нам, людям, тоже в большей или меньшей степени присуще это стадное чувство. Вопреки своему желанию, мы неминуемо следуем чужому примеру, только потому, что представляем себе, будто иначе поступить мы не можем.
Я мог бы привести еще тысячу таких же примеров, но боюсь утомить ваше внимание. Тем не менее, я не могу обойти молчанием еще одного факта, который наглядно покажет вам, каким невероятным могуществом обладает воображение, иначе говоря, наше бессознательное «я» в его борьбе с нашей волей.
Есть много алкоголиков, которым очень хотелось перестать пить, но которые не в силах удержаться от вина. Порасспросите их, - они вам совершенно искренне скажут, что у них большое желание начать трезвый образ жизни, что вино им просто-напросто противно, но что их неудержимо тянет к вину, вопреки их воле, вопреки тому, что они прекрасно сознают, какой вред им оно причиняет.
Точно так же и многие преступники совершают преступления помимо своей воли, и если вы их спросите о мотивах, они вам ответят: «Я не мог удержаться, меня толкало что-то, что было сильнее меня».
И алкоголики, и преступники говорят чистейшую правду: они вынуждены делать то, что они делают, и при этом только потому, что их воображение говорит им, что они удержаться не могут.
Как бы не гордились мы нашей свободною волей, как бы твердо не верили в то, что мы вольны в своих действиях, - на самом деле мы только жалкие марионетки в руках нашего воображения. Но как только мы научаемся управлять нашим воображением, так сейчас же приходит к концу эта наша печальная и ничтожная роль.
Действие магнетизма зависит исключительно от воли, - это правда; но поскольку человек облечен внешней и чувственной формой, то и все, что существует ему на потребу, все, что должно на него действовать, непременно должно иметь такую же форму, и для того чтобы воля воздействовала, ей необходимо употребить какой-нибудь внешний способ действия.
Гипнотизер де Лозан о своем искусстве
- Мне вчера хотели по морде дать.
- Откуда знаешь?
- Ну если бы не хотели, то не дали бы!
Народная притча о познании воли по делам ее.
По учению оккультизма, вера, воля и воображение - ключ к магической чудотворной силе.
В представлении оккультистов это, как известно, выглядит примерно так. Вначале вы представляете себе желаемое как можно ярче и подробнее - это сила воображения. Затем сосредотачиваетесь на этом образе как можно сильнее - это воля. Наконец, отбрасываете все сомнения в том, что уже получили желаемое, и благодарите Бога или вселенную за совершенное чудо. Это, сами понимаете, вера. После этого остается только сидеть и ждать результатов.
Чаще всего их не бывает.
Почему - мы с вами уже частично знаем. Мы поняли, чем она сильна и чем опасна. Если коротко, то вера в выдумку, обман или неправду ведет только к заблуждениям, безумию и той или иной форме самоубийства.
Из оккультной триады только воля оставалась практически за пределами нашего внимания. Кое-что мы обсудили в предыдущей статье, но совсем немного. Думаю, пора поговорить об этом подробнее.
Когда оккультист говорит о воле, то имеет в виду абстрактную силу, которая не менее абстрактным образом прогибает реальность под себя. Примерно так же, как масса звезд и планет искривляет пространство-время в теории относительности.
Отчасти я даже могу с этим согласиться. Вместе с Шопенгауэром и другими достойными мыслителями я убежден, что воля есть основа всего существующего, и именно она - та самая «вещь в себе», которая присутствует во всем, но которую мы можем ощущать только в себе самих. А внешний мир, видимый нам - представление, в которое эта великая воля облекается.
Но вот в чем проблема. Как только мы начинаем говорить о воле не в метафизическом или философском, а в повседневном смысле, как тут же оказывается, что это слово обозначает явления куда более приземленные.
О человеке говорят, что у него сильная воля, если он может действовать без внешней мотивации. Или даже вопреки ей. Попросту говоря, он идет не туда, куда его толкают, а туда, куда ему нужно, даже если приходится преодолевать трудности.
Тут могут заметно помочь желания. Если чего-то очень хочешь, порой можно пойти на все и наплевать на любые преграды.
Но иногда эти же самые желания сами становятся преградой, и тогда нужно обладать еще более сильной волей, чтобы с ними справиться. Сопротивляться давлению других, хотя бы недолго, могут многие - это для нас вообще первая, неосознанная реакция. Сопротивляться собственным стремлениям намного сложнее. Спросите любого, кто пытался бросить курить или начать каждый день убираться дома.
Такая воля состоит из сосредоточенности, самоконтроля и больших запасов внутренней прочности - той, которую еще называют психической энергией. Несомненно, полезные качества для любого человека.
Но власть над собой не дает больше никакой другой власти. Она предназначена, чтобы идти против внешних сил, а не чтобы подчинять их себе. У нее только одна точка приложения и только один способ использования.
Так что советы оккультистов «развивать волю» - бороться с вредными привычками, прекратить сплетничать, создавать себе трудности, а затем героически их преодолевать - полезны только как психологические упражнения.
Кого еще называют волевым? Сильного лидера. Того, кто умеет мотивировать других так, что они исполняют его приказания. Даже если им очень не хочется.
Первое, что бросается в глаза - власть над собой и власть над другими требуют разных качеств и не всегда соединяются в одном человеке. Есть те, кому проще самому переплыть море и перелезть горы, чем убедить других следовать за ним. А есть, например, лидеры некоторых сект. Они подчиняют адептов так, что те готовы ради них на все - но при этом сам гуру остается ничтожной личностью, неспособной перенести никакие лишения.
Это потому, что «воля» лидера - прежде всего правильное поведение. У кого-то это получается естественно, кто-то культивирует такой образ сознательно - изучает психологию, практикует актерское мастерство и ораторское искусство. Но суть именно в поведении.
Лидер может вовсе не быть уверенным в своей правоте и в своем пути. Но если он ничем не выдает тревоги и сомнений, если он излучает осознание силы и правды, то это осознание будет передаваться и окружающим.
Особенно это будет заметно, если посмотреть на гипнотизеров - прямо-таки воплощение прикладной харизмы. Гипноз, как было установлено опытами - своего рода плацебо. Любой метод внушения будет работать, пока пациент верит, что этим методом его введут в гипнотическое состояние. А если пациент полностью поддался гипнотизеру, то и простого словесного приказа «Спать» будет достаточно, чтобы он отключился.
Тут снова дело не в метафизике, а в устройстве людей. Мы - существа коллективные, и нам свойственно откликаться на определенные ключи в чужом поведении. Это своего рода язык без слов, обращенный не к разуму, а к первобытному бабуину. И чем сильнее первобытный бабуин, чем меньше разум его осознает и контролирует, тем эффективнее будет воздействие чужой воли.
Кстати, это вовсе не значит, будто образованный умный человек не поддается волевому влиянию авторитета. Как раз наоборот: стоит понаблюдать за научным сообществом, как станет ясно, до какой степени в ученых сильны обезьяньи стадные инстинкты. Осознанность, образованность и интеллект - три разных качества, не связанных друг с другом.
Однако магия лидерской харизмы - чисто человеческая. Разве что собаки и волки, живущие в природе похожими порядками, тоже иногда ей поддаются. Были, например, случаи, когда одинокому путнику удавалось разогнать волчью стаю только за счет уверенности в себе. Но попробуйте впечатлить ветер или дождь...
В общем, даже если вы, как и я, считаете, что воля есть великая сила, созидающая вселенную, то факты все равно остаются фактами. В этом мире у воли может быть только один способ существования - в виде направленных осмысленных действий. Только по их направленности и осмысленности мы и можем узнать, что чья-то воля тут поучаствовала.
Даже вера в богов и духов основана в первую очередь на том, что природные события тоже слишком уж часто проявляют осмысленность и целенаправленность, как будто за ними тоже стоит некая воля. Иначе все рассказы о мистическом опыте контакта с Иной Стороной можно было бы списать на галлюцинации или погружение в собственное бессознательное.
А значит, мечты оккультистов об управлении реальностью «усилием воли» - не более чем призрачные фантазии.
Их понимание «усилия воли» выглядит жалко. Какое отношение к воле имеет сосредоточение на своей фантазии? Если вам доводилось делать последний рывок к цели на одном только упрямстве, когда никаких других сил уже не осталось - вы знаете, что такое усилие воли на самом деле.
Как и сказал гипнотизер, словами которого я начал статью, чтобы воздействовать, воле необходимы соответствующие ресурсы и инструменты, причем разные, в зависимости от поставленной цели.
Оторвать себя от дивана и отправить совершать подвиги? Это требует нужных качеств, и есть техники, позволяющие их эффективнее использовать.
Погрузить другого человека в транс, чтобы он беспрекословно повиновался вашим указаниям? На это нужны совершенно другие личные качества, способы и техники, причем способы в основном парные - без соучастия пациента гипноз невозможен.
Повести за собой народ к смерти или славе? Опять-таки, на такое потребны свои инструменты и личные особенности, хотя некоторые пересекаются с арсеналом гипнотизера.
А чтобы заставить природные силы, вроде электричества или гравитации, служить вашей воле, этой самой воле придется облечься в материальную форму. Ведь что такое машина или прибор, как не наилучшее возможное воплощение чьего-то замысла и намерения?
Но все это значит, что если воля действительно может обуздать стихию, создающую события - великую магию и волю самого мира - она точно так же должна для этого обладать определенными качествами и выражаться в каких-то осмысленных действиях.
О них пойдет речь в следующий раз.
